1) Бытие есть, поскольку оно мыслимо, о нем может быть что-то сказано. He-бытия нет, ибо о нем ничего нельзя сказать, оно немыслимо. Величайшей глупостью было бы говорить о несуществующем, так как тогда нужно говорить о нем, как о чем-то составляющем содержание мыслей, следовательно, как о чем-то существующем, что ведет сразу же к противоречию. Но если всякое мышление относится к существующему, то отсюда следут, что бытие и мышление одно и то же; мысль о предмете и предмет мысли — это одно и то же, мыслить и быть одно и то же, т. е. утверждается тождество бытия и мышления.
Согласно А. Маковельскому, парменидово тождество бытия и мышления заключает в себе следующие положения: а) бытие есть предметное содержание мышления; б) нет мышления, которое не было бы вместе с тем и бытием; в) логически значимому соответствует подлинная действительность; г) существует лишь то, что мыслится; д) субъект и объект мышления совпадают (мысль познает в сущности самое себя)[168]
.Сразу же замечу, что тезис Парменида о тождестве бытия и мышления имеет не умозрительный, отвлеченный смысл, а вполне конкретный, а именно физический и космологический
смысл, ибо для Парменида небытие — то же самое, что пустота, пустое пространство. Когда Парменид утверждает, что небытия нет, то в логике его мышления это следует понимать как то, что в мире нигде нет пустоты, нет ничем не заполненного пространства. Только через призму такого понимания тождества бытия и мышления становится очевидным второй тезис Парменида о едином бытии: из невозможности пустоты, а это значит, из абсолютной заполненности пространства следовал вывод о том, что мир един, в нем нет и не может быть никого множества отдельных вещей. Природа, которая боится пустоты, не оставила никаких пустот, разделяющих вещи друг от друга. В логике рассуждений Парменида этот тезис звучит так: 2) Поскольку бытие есть, а небытия нет, то существует только одно
бытие, т. е. наряду с бытием нет другого бытия, кроме бытия больше ничего нет, «сверх бытия ничего». Стало быть, бытие одно, оно едино. Равным образом бытие неделимо, так как оно всё однородно: всё в одинаковой мере наполнено бытием, всё бытие непрерывно, «ведь бытие плотно примыкает к бытию»[169], и ничем от бытия не отличается, так что все одно, едино.Но если бытие едино, то оно неподвижно
, ибо вне его нет ничего. Движение предполагает пустоту — пустота же есть небытие, которого нет. Бытие не меняет своего места, поскольку передвигаться оно могло бы лишь туда, где его нет, то есть в небытие, а потому оно неподвижно и недвижимо. I «Бытие неподвижно… не имея ни начала, ни конца, так как возникновение и гибель откинуты от него весьма далеко истиной (логического) доказательства»49.- Бытие не возникает, ибо, если что-то возникает, оно должно появиться либо из бытия, либо из небытия. Если оно появляется из бытия, тогда никакого возникновения на самом деле нет — ибо оно уже существует. Если же оно появляется из небытия, тогда небытие уже должно быть чем-то, чтобы из него могло что-то возникнуть. Но такого не может быть, поскольку небытие — это ничто. Таким образом, бытие не возникает ни из бытия, ни из небытия: оно никогда не возникает, оно просто есть, существует.
3) Если по истине мир един, т. е. в нем нет никакого множества и никаких отдельных частей, то отсюда следовало, что множество, как-будто удостоверяемое человеческими чувствами, есть на самом деле только иллюзия, видимость.
Картина мира, навязываемая нам нашими чувствами, иллюзорная. Истинная же картина мира — это мир, удостоверяемый нашим разумом, т. е. это рациональная картина мира. ^От умопостигаемого единства бытия Парменид переходит к множеству чувственного, становящегося мира, который является объектом исследования третьей части поэмы «Путь мнения».
Путь мнения — это путь смертных, на котором допускаются бытие и небытие, противоречия, противоположности, возникновение и гибель, постоянные изменения, переходы и превращения. Чувственный мир — кажущаяся видимость, сущностью которой является не-бытие. Учение о небытии — это есть собственно физика, натурфилософия Парменида. В своем физическом учении он опирается на Анаксимандра и пифагорейскую космологию.