История философии (Учебник)

Логический метод анализа языка, в отличие от лингвистического, не оставляет без внимания вопрос об отношении языковых выражений и терминов к реальности. Например, люди пользуются такими обобщающими словами, как "человек", "дом", "дерево" и т.д., не замечая парадоксальности суждений типа: "Я увидел дерево", "Я встретил человека" и т.д. Парадокс в том, что встретить "человека вообще" или увидеть "дерево вообще" невозможно: встретить можно только единичного, "вот этого" человека, увидеть "вот это" дерево. Язык, отмечал Рассел, как бы вводит в заблуждение: называя некие абстрактные сущности, он порождает нашу склонность верить в их реальное существование. Из этой веры родился идеализм Платона.

Философы, с точки зрения Рассела, не всегда четко проясняют для себя существующие типы отношения языка к реальности, знаков к объекту, что и дает повод к формулировке псевдопроблем, а затем тщетных усилий, направленных на их решение. В этой связи он выделил два разных типа отношения знаков к объекту: имена и другие слова, применяющиеся для описания. Их различие Рассел показал на таком примере. У писателя есть имя - "Скотт" и об этом же писателе можно сказать, что он "автор Веверлея". "Автор Веверлея" - дескрипция, описание. И "Скотт" и "автор Веверлея" - это два выражения, обозначающие один и тот же объект.

Логики полагали, что в данном случае суждение, содержащее одно выражение ("Скотт"), всегда может быть заменено суждением, содержащим другое выражение ("автор Веверлея"), и при этом остаться истинным, если оно было истинным, или ложным, если оно было ложным. Рассел доказывает обратное. "Георг IV, - пишет он, - желал знать, является ли Скотт автором Веверлея". Если вместо дескрипции "автор Веверлея" поставить имя "Скотт", то получится, что Георг IV желал знать, "является ли Скотт Скоттом". Но Георг IV желал знать не это. Таким образом, делал вывод Рассел, если заменить описание - "автор Веверлея* именем - "Скотт", то истинное суждение превратится в ложное, а отсюда следует, что необходимо различать между именем и дескрипцией (описанием). В противном случае неизбежны ошибки в ходе философских рассуждений, как относительно постановки проблем, так и при их решении.

Существует и другое важное, по мнению Рассела, различие между именами и описаниями (дескрипциями): "имя не может осмысленно входить в суждение, если нет чего-то, что оно именует", описание же не подчиняется этому ограничению. Например, все знают, что не существует такого единичного объекта, как "золотая гора", но при этом строят суждения, вводя в них логический субъект - "золотая гора", предполагая при этом существование реальной "золотой горы" в "некоем туманном Платоновом мире бытия". Почему это происходит? Рассел объясняет так: когда мы говорим, что "золотой горы" не существует, то, следовательно, есть нечто, о чем мы говорим, что это нечто не существует. И если не предположить существования "золотой горы" хотя бы в мире идей (как это и сделал Платон), то тогда утверждение "золотая гора не существует" не будет иметь значения. В рамках своей теории описания Рассел истолковал суждение "золотая гора не существует" как суждение "пропозициональная функция "x золотая и гора" ложна для всех значений x". Он "снял" проблему существования "золотой горы" в мире платоновских идей и перевел ее в план логики.

Из теории описаний следовало, что идеализм и философскую метафизику можно преодолеть (к чему и стремился Рассел), если признать, что реальное отношение к действительности имеют только имена единичных вещей. Все другие обозначающие выражения, особенно общие понятия, ни к чему в реальности не относятся. Они являются словами, смысл которых не выводим из их отношения к обозначаемому объекту, ибо такого объекта просто нет. Общие понятия обретают смысл лишь в составе высказывания. Язык маскирует псевдообозна-чающую функцию описаний и вводит человека в соблазн объективировать их содержание, приписать объективное существование абстрактным сущностям. Такого рода соблазн лежит в основе идеалистической идеи тождества мышления и бытия.

Любое общее понятие типа "благо", "истина", "добро", "красота" и др. является словом, которому в действительности ничего не соответствует, а потому все операции с подобного рода словами превращаются в символические фикции, не отражающие никаких реальных проблем.

Такая позиция Рассела есть позиция крайнего номинализма, согласившись с которой, философу остается отказаться от постановки и решения "вечных" философских проблем и заняться логическим анализом языка с целью прояснения корректного смысла высказывания, т.е. стать логиком. Рассел был убежден, что логика глубоко увязана с философией, а логические и лингвистические методы являются единственно верными при анализе всех философских проблем. Идея использования логики для построения и обоснования философского знания - главная в аналитической философии.