История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 1: философия древности и средневековья

И поскольку бесконечность характеризуется неизбывной инаковостью, в ней происходит то, чего не может быть — например, действительно совпадают противоположности именно потому, что бесконечность может быть только в возможности, реально же не существует. Бесконечность воплощает парадокс — “мнение против привычного”, который чрезвычайно важен для мышления, ибо, только натолкнувшись на апорию, мышление впервые имеет повод поворотиться к самому себе, а также обратить внимание на основания мира и собственных суждений: мы не знаем, что мы знаем, что мы знаем, покуда не столкнемся с затруднением, парадоксом, апорией. И все же парадокс — деструктивен, разрушителен, поэтому античная философия стремится одолеть парадокс в мышлении. Так, Аристотель вынужден был разработать специальную теорию движения, основанного на принципе непрерывности, для того чтобы совладать с парадоксами Зенона, отменявшими и опровергавшими, казалось бы, всякую возможность движения в подвижном мире («Физика» VI 1, 231а20 слл.).

6. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ-ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ И ВОЗМОЖНОСТЬ-СПОСОБНОСТЬ

Для характеристики античного миросозерцания чрезвычайно важны понятия возможности и действительности. В античной философии понятие деятельности соотносится со ставшим, уже-сущим, понятие возможности — с потенциальным, становящимся, еще-не-сущим. Исходя из представления о цели, Аристотель вводит термины “энергия” и “энтелехия”: “...Дело — цель, а деятельность — дело, почему и ‘деятельность’ (ενέργεια) производна от ‘дела’ и нацелена на ‘осуществленность’ (εντελέχεια)” («Метафизика» 1X8, 1050а21-23). Энергия характеризует деятельность, воплощенную в актуальной осуществленности, действительности, а энтелехия — скорее обретение сущностью своего завершения, конца, телоса, места в иерархии сущего в гармонической прилаженности космоса. “Способностью же или возможностью (δύναμις) называется начало движения или изменения вещи, находящееся в ином или в ней самой, поскольку она — иное” (Аристотель, «Метафизика» V 12, 1019а15-16). Надо отметить, что термины эти двусмысленны и двузначны: “энергия” употребляется для характеристики как деятельности, так и действительности, “дюнамис” же — как возможности, так и способности, что, очевидно, выражает разные аспекты и стороны понятия.

Основное намерение Аристотеля совершенно ясно: парные понятия деятельности и возможности описывают сферы ставшего и становления, подлинной действительности и еще не сущего, находящегося в процессе возникновения. Чистая деятельность — это прежде всего мышление, поскольку энергия и энтелехия — осуществленность, бытие, а бытие, как сказано, тождественно мышлению. Деятельность постольку относится к мышлению, поскольку характеризует ставшее и пребывающее, ибо мышление мыслит только тождественное и всегда равное себе, находящееся потому вне возможности. В мышлении все мыслимое присутствует как действительно и целиком налично данное, в чистой форме и цельности, вне становления и потому вне возможности становиться иным и другим. Возможность же связана с инаковостью, еще-не-бытием и поэтому с материей: нечто может быть, а может и не быть — здесь нет никакой непреложности и обязательности. И кроме того, материя как возможное способна объединять и принимать противоположности, т.е. противоречия и нетождественности, которые, с точки зрения Аристотеля, не могут быть в действительности совмещены.