История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 1: философия древности и средневековья

Философии было важно и удобно опереться на астрономический материал: здесь брала свое естественное начало органичная и для древней мысли, и для философии вообще идея космоса, целостного, единого мира, универсума. Вначале эта идея могла быть только плодом полумифологической, полуфилософской фантазии. Понятно, что астрономия в античности так и не стала наукой в современном смысле этого слова: почти все астрономические знания оказались более или менее фантастическими. Земля в представлении древних мудрецов-астрономов по форме уподобляется куску деревянного цилиндра, который плавает в океане. Так думал о Земле Фалес, во всяком случае такая мысль ему приписывалась. Фантазия? Да. Но существенно, что создается знание, отличное и от практических сведений астрономии, и от космогонии мифологического типа. В чем же его отличие? Прежде всего в том, что философ-астроном предлагал “образ фантазии”, на который надо было осмелиться: он выдвигал некоторую парадоксальную, необычную идею. То был полет мысли, выход за пределы непосредственного, практически данного, созерцаемого.

Здесь следует особо сказать о физике. “Фюсис” по-гречески означает “природа”. Вокруг этого понятия концентрируются размышления над природой. Впервые начинаются они не в философии. Такие понятийные “единицы” мышления, как “космос”, “земля”, “небо”, присущи сознанию всех думающих людей. Целостность неба — это реальность. Космос — и окружающий нас видимый мир природы, и рисуемая воображением невидимая целостность. И потому люди начинают размышлять над такими целостностями, еще находясь в плену мифологического сознания. Слово “фюсис”, “природа”, происходит от греческого глагола φύω, который означает “рождаю” (φύομαι “рождаюсь”). Значит, само слово говорит о том, что греки обращают внимание на подвижное, развивающееся, рождающееся, на некоторое созидательное единство, каким и является природа. И в соединении с теми мыслительными новшествами, о которых шла речь раньше, это дает существенный результат.

Природу теперь предполагается объяснять из нее самой. Значит, не ссылками на богов, “живущих” в самой вещи или вынесенных за ее пределы. И важно, что в древнегреческой науке и философии природа как целое становится объектом размышления раньше, чем люди начинают научно исследовать отдельные тела. Физика рождается, таким образом, прежде всего как космология, космогония, как учение о космосе, разумеется, в античном его понимании. По этой причине астрономия довольно быстро становится частью философского размышления, частью рассуждения о мире, о природе в целом. Природа вообще, как таковая, как единство — вот что интересует сначала мифологию, а потом уже и пред- и собственно философию. Но на вопрос о единстве природы, о природе как целом философия отвечает уже иным, чем мифология, образом. Тут намечается единство философии и зарождающейся науки: в обоих случаях предполагается предоставление доказательств. В самом деле, если то, о чем знание говорит, довольно часто не очевидно, то нужны доказательства. И вот понятие “фюсис”-“природа”. начинает расслаиваться. С одной стороны, под ним имеют в виду все то, что есть, что рождается, возникает, существует. Естественный, рождающийся и возникающий мир, взятый в его целостности, — это то, что и мы с вами тоже понимаем под природой. С другой стороны, греки словом “природа” (“фюсис”) обозначают и то, что мы назвали бы “сущностью”, но для чего также подчас используем слово “природа” (в значении: суть чего-либо). “Фюсис”, природа во втором смысле — то, что не очевидно, что нужно выявить, найти, что не совпадает с нашим непосредственным опытом относительно природы. Такое разделение путей мысли — одно из самых важных для рождения науки.