Из математических дисциплин арифметика и музыка преподавались по учебникам Боэция, хотя в ранний период зачастую музыка ограничивалась пением, а арифметика — искусством счета и обучением расчетам и решению задач. Главным приложением расчетной арифметики были календарные расчеты, центральным пунктом которых являлось исчисление пасхалии. Эти расчеты требовали сохранения в школьном курсе сведений о способах деления времени, о различии солнечного и лунного календарей, о солнцестоянии и равноденствиях, о движении планет и знаках Зодиака, т.е. элементов собственно астрономии. Этому были посвящены трактаты Бэды Достопочтенного «О временах» и «О счете времени», ставшие стандартными руководствами в школах. Элементарные сведения по геометрии чаще всего рассматривались в курсе арифметики. Геометрией же тогда называлось описание земли и существ, ее населяющих. В курсе геометрии излагались географические и космографические сведения, почерпнутые, например, из Орозия (V в.), читались Шестодневы (толкования библейского рассказа о творении мира), бестиарии. Последние представляли собой переложения популярной на Востоке христианского мира книги «Физиолог», относящейся к IV в. компиляции учений о животном мире. «Физиолог» содержал рассказы, большей частью о животных, но иногда о растениях и камнях, содержащие и фактические сведения, и вымысел, но подобранные так, чтобы служить иллюстрацией к текстам Библии. И для Шестодневов, и для бестиариев характерно преобладание символического взгляда на мир, вытеснившего натурфилософский подход. Символизм, который был очень важным элементом раннесредневекового мировоззрения, проявлялся и в области образования, усиливая тенденцию нравственно-аллегорического толкования природы, интерес к чудесному, к мистике чисел, идущие еще от поздней античности, но введенные теперь в контекст библейской экзегезы.
Политическая стабильность, достигнутая в Европе в правление Карла Великого и его преемников (VIII—IX вв.), способствовала подъему культурного уровня, в первую очередь гуманитарной образованности. Это оживление в культуре (его называют каролингским ренессансом) связано, с одной стороны, с возрождением интереса к латинской классике, а с другой, с развитием новой, уже средневековой латинской словесности: иная латынь, грамматический строй которой диктуется нормами языка Библии, иная стилистика, иные жанры. Литература этого периода носит преимущественно духовно-аллегорическую окраску, распространены сочинения агиографического содержания, большой популярностью пользуются энциклопедии.
Однако знание греческого языка по-прежнему оставалось большой редкостью, знакомство с греческой философией возможно было только через переводы. Поэтому столь важным событием становился перевод и введение в культурный обиход неизвестных на Западе сочинений греческих мыслителей как классического, так и патристического периодов. Так, в IX в. на латинский язык переведен
Другим событием такого рода, важность которого для средневековой философии трудно переоценить, было появление на Западе корпуса сочинений Аристотеля. Но это относится к более позднему периоду, ко времени так называемого ренессанса XII в.
2. РЕНЕССАНС XII в.
То, что известно под именем культурного ренессанса XII в., по сути дела, есть первое энергичное самовыражение западной средневековой культуры, уже сформировавшейся и вступившей в пору юношеского расцвета. Говорить об этой эпохе как о “возрождении” уместно лишь применительно к областям интеллектуальной деятельности. Ренессанс XII в. состоял отчасти в оживлении латинской классики и римских законов, отчасти в быстром расширении области знаний за счет вновь открытой науки и философии древних греков.
Полученное средневековым Западом философское наследие, прежде всего полный свод сочинений Аристотеля, пришло через мусульманскую культуру, а потому осваивается первоначально в переложении и с комментариями мусульманских писателей и наряду с их оригинальными сочинениями. Влияние арабо-язычной философской литературы на развитие христианской философии средневековья было очень велико; сочинения Ибн Сины (Авиценны) и Ибн Рушда (Аверроэса) штудировались наравне с аристотелевскими, и на них опирались латинские мыслители, в свою очередь изучавшие и толковавшие Аристотеля.