История Финляндии. Линии, структуры, переломные моменты

К этому времени ампирный город Энгеля был в целом готов. По мере того как Гельсингфорс принимал на себя функции столицы, сюда из Або переезжали чиновники и университетские преподаватели с семьями. В 1840 г. население новой столицы сравнялось с населением старой, составив около 13 тыс. жителей. Вслед за служащими в новую столицу переезжали студенты. Склонность последних к политической оппозиции, а также их интерес к прежнему отечеству сыграли определенную роль в том, что российские власти решили перенести университет в восточную часть Финляндии. С целью усиления контроля над управленческой элитой чиновникам было существенно повышено жалованье, а для студентов и других представителей общественного сектора введена особая форменная одежда. Впрочем, в одном важном деле унификация не сработала. В 1812 г. новые правители приняли предписание о публичном экзамене на знание русского языка для всех будущих чиновников начиная с 1818 г. Однако, когда подошло время, студенты выступили со столь бурными протестами против экзамена, что власти решили отложить эту реформу в долгий ящик. Вместо русского языка в должностной переписке с петербургской администрацией стали использоваться французский или немецкий, а также переводы, обеспечивавшие работу все возрастающей армии переводчиков.

В дальнейшем языковой барьер стал основным препятствием для попыток интеграции, но в остальном служащие Финляндии отличались необыкновенной по европейским понятиям лояльностью. Это было обусловлено не только повышением жалованья чиновникам, возрастанием их престижа и введением красивой форменной одежды. Финляндия, в отличие от Польши, не имела своих традиций государственности, а получила их через присоединение к России. Финская управленческая верхушка понимала и принимала свою зависимость от императорской власти, уже на раннем этапе выработав кодекс поведения, в соответствии с которым финские служащие, стараясь избегать конфликтов с российскими властями, заранее предвидели реакцию государя, чтобы сохранить определенную свободу во внутренних делах страны.

Верноподданность финнов объяснялась также тем, что большинство представителей сословий одновременно являлись высшими чиновниками и офицерами. В отличие от элиты других областей Восточной Европы они не владели обширными землями. Кроме чиновников, в Финляндии не было социальных слоев, которые могли бы бороться за власть, и потому финская общественная верхушка во многом отождествляла себя с государством и с национальной идеологией. Своеобразие Финляндии становится очевидным, если сравнить ее развитие с развитием Прибалтийского края. Власть балтийского немецкого дворянства основывалась на крупном землевладении, поэтому оно не было заинтересовано ни в укреплении государственной власти, ни в сближении с крестьянством, что существенно затрудняло формирование сильного национального единства.

Имелись также и более конкретные причины, для того чтобы повиноваться императорской власти. После войны с Наполеоном российская администрация усилила контроль за населением империи, прежде всего, за учащейся молодежью, опасаясь, что та окажется особенно восприимчивой к революционным идеям. Был запрещен ввоз политической литературы, ужесточилась предварительная цензура иностранных газет, в 1817 г. в Або было учреждено первое в Финляндии полицейское управление. Порядок в стране поддерживали в первую очередь русские военные силы, которые по окончании войны с Наполеоном получили здесь свой собственный штаб под командованием генерал-губернатора. Несмотря на то, что вплоть до середины XIX в. на всей Балтике продолжал царить мир, в Финляндии была размещена дивизия численностью 15 тыс. человек, так как южное побережье Финляндии находилось в непосредственной близости от имперской столицы, то есть Санкт-Петербурга.

Для расквартирования дивизии началось обширное строительство казарм в различных областях Южной Финляндии. Самые крупные казармы были возведены в Гельсингфорсе: Абоские, Военно-морские, а также Гвардейские, спроектированные Энгелем. До 70-х годов XIX в. они оставались значимыми символами столичных окраин. Роль Свеаборга как военно-морской базы оставалась неизменной, и крепость, вместе с другими местами расквартирования войск, была закрыта для посторонних. Контакты военных с гражданским населением сводились к парадам, перемещениям войск и смене караула. В определенной степени русские офицеры участвовали в местной светской жизни, но и в этой сфере существовали определенные границы.