История Фотогена и Никтерис

Приговаривая, Никтерис поглаживала его щеки и волосы, пытаясь успокоить юношу. Но каким несчастным и жалким ощущал себя Фотоген! - и как ясно это отражалось в его лице! Он уже готов был объявить, что ее великая лампа вызывает в нем только ужас и похожа на ведьму, восставшую из гроба, однако юноша не воспитывался в неведении, как Никтерис, и даже в лунном свете понял, что перед ним - женщина, хотя прежде никогда не видел женщин столь юных и милых; и в то время как Никтерис утешала его, помогая совладать со страхом, само присутствие девушки заставляло Фотогена еще сильнее устыдиться собственной слабости. Кроме того, совсем не зная ее нрава, Фотоген опасался рассердить свою спасительницу: а вдруг она уйдет и покинет его в беде! Поэтому юноша лежал неподвижно, не смея шевельнуться; та слабая искра жизни, что еще теплилась в нем, поддерживалась только ею, а ведь если он двинется, то двинется и она, а если она его оставит, он разрыдается как ребенок!

- Каким путем тебе довелось сюда попасть? - спросила Никтерис, обхватив ладонями его лицо.

- Вниз по холму, - отвечал юноша.

- Где ты спишь? - спросила она.

Фотоген указал в направлении замка. Девушка радостно рассмеялась.

- Когда ты научишься не пугаться, тебе захочется всегда выходить со мной, - заверила она.

Про себя Никтерис подумала, что спросит незнакомку, как только та придет в себя, как ей удалось выбраться на волю: ведь наверняка и эта девушка тоже явилась из пещеры, где ее запирают Уэйто и Фалька.

- Ты только погляди на эти чудесные краски, - продолжала Никтерис, указывая на розовый куст: Фотоген не мог разглядеть на нем ни единого цветка. - Они куда прекраснее, чем краски на твоих стенах, верно? И при том живые, и так сладко пахнут!

Про себя Фотоген досадовал, что спасительница заставляет его то и дело открывать глаза, чтобы взглянуть на то, чего он все равно не видит; всякий раз юноша вздрагивал и крепче хватался за ее руку, ибо всякий раз ужас отзывался в его сердце новым приступом боли.

- Ну полно, полно! - увещевала Никтерис, - Так, право же, нельзя. Ты должна быть храброй девушкой, и...

- Девушкой! - закричал Фотоген, в ярости вскакивая на ноги. - Будь ты мужчиной, я бы убил тебя!

- Мужчиной? - повторила Никтерис. - Что это такое? Как я могу быть мужчиной? Мы обе - девушки, разве нет?

- Никакая я тебе не девушка, - отвечал Фотоген, - хотя (добавил он, изменив тон и бросаясь на траву к ее ногам), я дал тебе слишком веские основания обозвать меня девчонкой.

- Ах, теперь ясно! - отозвалась Никтерис. - Конечно же, нет! Ты никак не можешь быть девушкой. Девушки не испытывают страха - без повода. Я все поняла: ты так испугался именно потому, что ты не девушка!

Фотоген передернулся.

- Вовсе нет, - угрюмо возразил он. - Кошмарная тьма наползает на меня, пронизывает мое существо, проникает в самые кости - вот отчего я веду себя, как девчонка. Если бы только встало солнце!

- Солнце? Что это такое? - воскликнула Никтерис: теперь и она почувствовала смутный страх.

Фотоген разразился восторженным дифирамбом, тщетно пытаясь тем самым совладать со страхом собственным.

- Солнце - это душа, и жизнь, и сердце, и гордость вселенной, восклицал он. - Миры кружатся в его лучах, словно пылинки! В свете солнца сердца мужей исполнены силы и храбрости, а когда солнце заходит, храбрость убывает - исчезает вместе с солнцем, и мужчина становится таков, как я сейчас.

- Выходит, это не солнце? - спросила Никтерис задумчиво, указывая на луну.

- Это?! - с непередаваемым презрением воскликнул Фотоген. - Про эту штуку я ничего не знаю, знаю только, что она безобразна и кошмарна. В лучшем случае, это - призрак мертвого солнца. Да, так оно и есть! Вот почему у нее такой жуткий вид!

- Нет, - проговорила Никтерис после долгой, сосредоточенной паузы. Здесь ты, верно, ошибаешься. Я думаю, что солнце - призрак мертвой луны, вот почему оно куда великолепнее, если верить твоим словам. Значит, на свете есть еще одна огромная комната, в крыше которой живет солнце?

- Не понимаю, о чем ты, - отозвался Фотоген. - Но ты желаешь мне добра, я знаю, хотя не след бы тебе обзывать девчонкой беднягу, заплутавшего во тьме. Если ты позволишь мне полежать здесь, положив голову тебе на колени, я бы заснул. Ты ведь станешь хранить и оберегать меня?

- Да, конечно, - отвечала Никтерис, напрочь забывая об опасности, грозящей ей самой. И Фотоген погрузился в сон.

XIV. CОЛНЦЕ

Всю ночь напролет Никтерис и юноша оставались в сердце огромной конусообразной впадины в земле, словно два фараона в одной пирамиде. Фотоген все спал и спал, а Никтерис сидела неподвижно, чтобы не разбудить юношу и не предать его во власть страха.