История Foyles. Книготорговец по случаю

Когда в 1936 году Виктор Голланц основал Клуб левой книги, мой отец – за кружкой пива в пабе «Геркулесовы столпы» – предложил создать аналогичный клуб правого толка. Дедушка, как обычно, сказал: «Отлично, займись этим», и папа организовал Клубы книголюбов Foyles, которые со временем объединили полмиллиона человек – каждый из них ежемесячно получал одну книгу. Клубы были распущены в 1980-х – к этому моменту они успели продать более семидесяти миллионов книг, и вырученные средства позволили компании сформировать портфель недвижимости, который обеспечивал финансирование магазина до начала XXI века.

Как и большинство предпринимателей, Уильям переживал взлеты и падения, и временами ему требовалась поддержка банка. Как-то раз в пятницу понадобилось обналичить чек, чтобы выплатить зарплату, но кассир в банке сказал, что на счете недостаточно средств, и отправил визитера в кабинет управляющего. Тот оказался несговорчивым, и Уильям сказал: «Но сегодня мой день рождения». «Что ж, – ответил управляющий, – денег я вам дать не могу, но обедом угощу». И они отправились обедать, скорее всего, в любимый ресторан Уильяма над пабом «Подкова» на Тоттенхэм-Корт-роуд. Вернулись они в прекрасном расположении духа, и Уильям показал кассиру два больших пальца – за спиной управляющего, который удалился к себе в кабинет. Доверчивый кассир выдал деньги, а в понедельник Уильяму позвонил разъяренный управляющий: «У меня в ежедневнике записано, что ваш день рождения был в марте!» Но он опоздал, зарплата была выплачена.

В то время подход банков к клиентам был куда более индивидуальным. Когда в конце 1930-х годов появился новый филиал банка Barclays на Оксфорд-стрит, 5, Foyles и все совершеннолетние члены семьи Фойл открыли там счета. Когда мне исполнилось двадцать, я сделал то же самое и держал деньги в этом банке на протяжении тридцати лет. Привратник называл меня «мистер Билли» – даже когда я стал старше. В те годы, когда я жил за границей и приезжал в Великобританию во время отпуска, одним из первых мест, куда я звонил, был, конечно, банк. Не раз случалось, что после просьбы связать меня с помощником управляющего, оператор, помедлив секунду, спрашивал: «Это мистер Сэмюэл?» Потом я узнал, что он слеп и обладает феноменальной памятью на голоса.

Хотя сегодня отношение к клиентам изменилось не в лучшую сторону, банки по-прежнему пользуются тем, что люди неохотно переводят счета в новое место. Когда я начал участвовать в работе Foyles, я заглянул в договор с банком и обнаружил, что уже почти сто лет Barclays берет с нас три процента комиссии за операции по кредитным картам. Я позвонил в банк и сказал, что это грабеж, и они предложили снизить комиссию до двух процентов. Я сравнил тарифы и перевел наши основные счета в Lloyds, который предложил мне 1,25 процента. Мне позвонил региональный директор Barclays, и, когда я объяснил, почему мы ушли от них, он сказал: «Но мы бы тоже снизились до 1,25 процента». «Какая досада для Barclays, что вы этого не сделали», – ответил я.

Уильям был бесспорным главой бизнеса с начала 1920-х годов, когда он и Гилберт разделили компанию на две части, до конца 1940-х, когда он официально передал бразды правления Кристине, хотя и оставил за собой кабинет на втором этаже и продолжал влиять на ведение дел еще лет десять, а то и больше. В начале 1950-х он решил подарить свои акции детям, чтобы избавить их от наследственных пошлин, которые теперь называют налогом на наследство. Он твердо верил, что управлять семейным бизнесом должен один человек – возможно, здесь сказались стратегические разногласия с Гилбертом, с которым они долго были равноправными партнерами. Поэтому шестьдесят процентов акций он отдал Кристине, своему очевидному преемнику. Дик, который посвящал семейному бизнесу все свое время, получил вдвое меньше, а моя мать – тысячу акций, примерно восемь процентов. Она уже не работала в компании и была замужем за человеком, мягко говоря, ненадежным в денежных делах. Дохода от этого небольшого пакета акций хватало, чтобы содержать семью, но было недостаточно для того, чтобы мой отец мог пуститься в предпринимательские авантюры. Спустя год или два Дик умер, оставив равные пакеты акций двум своим сыновьям. Через шестьдесят пять лет такое дробление акций привело к неизбежному результату – продаже семейного бизнеса.

Уильям и Гилберт создали дело без стартового капитала, и компания никогда не искала внешних инвестиций. Из груды книг на кухонном столе она за несколько десятков лет превратилась в «величайший книжный магазин в мире», и ее развитие осуществлялось только за счет накопленной прибыли. Предпринимательский гений Уильяма создал розничный бизнес, компанию, которая не просто торговала книгами, но занималась массой других вещей. Дедушкой двигало не желание делать деньги, а стремление обеспечить как можно больше людей самыми разными книгами, и, идя к этой цели, он стал богатым человеком.