История Франции

Кризис мая 1958 г. и возвращение де Голля к власти вновь возрождают оппозицию левые-правые, даже несмотря на то, что сам основатель Пятой республики не причисляет себя ни к левым, ни к правым. Его причисляют к правым, каким он был с точки зрения коммунистов и социалистов, когда создавал «Объединение французского народа» (РПФ) в 1946 г. И его продолжают считать правым вне зависимости от того, какие меры принимает его правительство. А оно проводит политику деколонизации, отстаиваемую левыми и начатую Пьером Мендес-Франсом, причем именно правые экстремисты вместе с ОАС сражаются против него наиболее ожесточенно. В мае 1968 г. бунт начинают сторонники левых, и отныне голлизм Помпиду располагается явно справа, при этом противостояние правые/левые возрождается с невиданной дотоле силой в ходе каждых президентских выборов. Концепция чередования, а затем и сосуществования очень хорошо передает живучесть этого дуализма, который определяет постоянные черты политической жизни Франции.

Сегодня левые и правые одновременно и сильны, и слабы, как никогда.

Сильны в том смысле, что они задают ритм политической жизни народного представительства и что Национальный фронт, который, в свою очередь, не считает себя ни левым, ни правым, теряет свою самобытность с 1995 г. и после раскола 1998 г.[347] Они также более заметны, особенно после исчезновения Советского Союза и развала коммунистической системы, а Французская компартия — партия Мориса Тореза и Жоржа Марше — сегодня всего лишь одна из организаций, которая пребывает в поиске своего возрождения и почти ничем не отличается от классических левых сил. Существование левого электората особенно ярко проявляется каждый раз при наступлении социального или любого другого кризиса, как, например, во время забастовок 1995 г.

Но такая жизненная устойчивость бинома левый-правый представляется все же притянутой за уши, тем более что она мобилизует электорат в меньшей степени, чем раньше. При этом правые партии разделены, и конфликтные вопросы, разделяющие левых и правых, давно уже стали другими. Разделение между ними наблюдается, конечно, по таким проблемам, как «гражданский договор солидарности», разрешающий гомосексуальные браки[348], аборты и защита частной жизни. Но разногласия по поводу единой Европы, суверенитета, даже по вопросам статуса иностранцев и иммигрантов, между правыми и левыми, по сути, уже исчезли.

Можно сказать, что разделение на левых и правых по-прежнему актуально в парламенте, продолжает жить в общественном мнении, но оно теряет свою суть в правительственной деятельности, а еще более — в повседневной жизни граждан, за исключением момента голосования на выборах. Но не теряет ли такая форма политической жизни, столкнувшись, например, с деятельностью ассоциаций, часть своей жизненной силы в век глобализации, которая также является веком исключений?

Постоянство в разделении встречается и у правых, и у левых, о чем свидетельствует преемственность политических партий, даже когда они меняют название.

Так, про левых можно сказать, что Французская революция создала ряд определенных течений в этом лагере, которые существуют и по сей день.

Первое из них — это либеральные левые, сторонники парламентаризма, борющиеся против королевской власти и за свободу прессы и либеральную экономику: Сийес и Лафайет, Барнав и Бриссо воплощают либерализм левых, сторонников английской модели, которую после 1815 г. можно обнаружить по-прежнему у Лафайета, у мадам де Сталь, а вскоре и у Гизо и Тьера (причем из-за действий последнего против Коммуны в 1871 г. люди охотно забывают, что он представлял левых либералов, а затем постепенно, но неотвратимо превращался в правого). Тем не менее именно эти люди вслед за Жюлем Греви и Жюлем Симоном организуют в период с 1875 по 1884 г. Республику и учреждают ее большинством голосов.

Либеральные левые устанавливают общественные свободы, например для профсоюзов, которые увеличиваются по мере роста личных свобод.

С началом Французской революции появляются и демократические левые: во имя политического равенства и нужд войны они подавляют свободу. Дантон, Марат, Робеспьер и Сен-Жюст являются их представителями и символами… Это демократическое левое течение, вскоре ставшее диктаторским, оставило после себя идею всеобщего голосования, надежду на социальное равенство за счет демократизации собственности, стремление к введению бесплатного общественного образования, привязанность к революционной родине. Можно ли сказать, что оно скорее спартанское, чем афинское?