История Франции

Сегодня даже социалист Лионель Жоспен, выступая в ранге премьер-министра[373], заявляет, что «государство не может управлять экономикой». Руководители обретают свою легитимность не в результате поисков социальной гармонии, а после достижения экономических успехов, при том, что в этой области с депутатов и политических кругов снимается часть ответственности. Политики не в силах противостоять закрытию заводов и действию законов рынка, а также некоторым указаниям, приходящим из Евросоюза, причина которых остается неизвестной. А факт того, что в том или ином случае депутаты из разных партий солидарны друг с другом по такому-то вопросу, свидетельствует о немощности системы политического представительства и о том, что Франция лишается части своих прав и полномочий в ходе развития европейского строительства — каковы бы ни были его преимущества и недостатки.

Кроме того, приходится констатировать все возрастающее влияние финансового мира. Как показал экономист Андре Орлеан, главная особенность этого процесса состоит в том, что по сравнению с ушедшей эпохой произошла ключевая перемена: теперь курс валюты на бирже не является показателем реального величия страны, в данном случае — показателем прибыльности ее предприятий, если ее высчитывать по долгосрочной прибыли. Курс валюты теперь является конструкцией, призванной установить консенсус внутри финансового сообщества. Другими словами, финансовая мощь стала отдельной силой, с которой следует считаться, а вовсе не простым показателем могущества той или иной страны, как было раньше. Новизна состоит в том, что финансовые круги имеют возможность навязать экономике свои оценки, поскольку ожидания финансистов теперь формируются исходя не из экономических реалий, а из ожиданий других участников процесса. Аналогично ведут себя крупные СМИ, которых логика конкуренции вынуждает искать не самую правдивую и качественную информацию или передачу, а ту, что способна вызвать общественный интерес — тот интерес, который можно предвидеть. И, столкнувшись с этой новой логикой функционирования финансовых институтов, экономические и политические силы ощущают свою недостаточность и неполноценность, как и при соприкосновении с «могуществом аудиовизуальных технологий».

Итак, политики теперь не могут в случае необходимости прибегать к рычагам влияния. У них нет даже точки опоры.

И действительно, мы видим, что медийная революция изменила отношения между политиками и гражданами. До 60-х годов ХХ в. политические руководители и активисты партий были посредниками, информировавшими граждан о текущих проблемах и их важности. Еще сильнее это явление было распространено в начале ХХ в., когда политическим просвещением масс граждан, особенно в деревнях, занимались учителя, видные горожане, священники или депутаты. Сегодня граждане считают себя информированными и компетентными во многих вопросах благодаря радио и телевидению.

Кроме того, совершенно ясно, что партийные активисты стали во Франции, как и в США, простыми сторонниками партий на местах, за исключением тех случаев, когда они вступают в мир политики с целью сделать себе карьеру. Во всяком случае, теперь они уже не играют роль посредника, которую исполняли ранее. Роли изменились в результате повышения влияния СМИ — и разочарование, которое могло отдалить простых граждан, особенно среди рабочих, от политической риторики, здесь ни при чем. Сегодня политическая риторика о проблемах общества исходит от телевидения, которое просвещает граждан по ряду проблем, точнее, по тем из них, которые, по мнению директоров каналов, привлекают аудиторию. Вне зависимости от того, хорошо это или плохо. Таким образом, политик отчасти утратил свои функции. Сегодня СМИ обращаются уже к экспертам, которые частично заменяют собой политических активистов, так что медийная роль политических партий сводится лишь к распространению строго определенной информации, если только они не сумели адаптироваться к новым видам коммуникации (помимо того, что они верят, будто им достаточно контролировать ее). К этой второй утрате партиями их функций можно добавить третью — утрату партиями функции инициатора соцопросов. Последние позволяют предугадать мнение части общества о той или иной реформе, так что политики, присвоившие себе право предлагать или выносить на рассмотрение реформы, замечают, что им приходится следовать по тому направлению и выбирать из тех вариантов, которые уже были выбраны средствами массовой информации. С другой стороны, политиков еще и обвиняют в том, что они не интересуются настоящими проблемами общества.

Процесс утраты политиками своих функций принимает и другие формы.