История Франции

В этом тексте понятие нации заменяет собой понятие родины. А в качестве чуда выступает дух независимости. После гибели Жанны д’Арк в 1431 г., после процесса ее реабилитации, речь Наполеона является первым публичным признанием заслуг Орлеанской девы официальными властями. Почему надо было ждать так долго, какие действия мог пробудить подвиг Жанны д’Арк? Мы еще вернемся к этому вопросу.

Когда в 1422 г. скончался Генрих V Английский, а следом, с интервалом в несколько месяцев, и Карл VI Французский, во Франции стало два короля: юный Генрих — будущий Генрих VI, годовалый младенец, рожденный от брака Генриха V и Екатерины, король Франции и Англии, и дофин Карл — будущий Карл VII, лишенный права престолонаследия своим отцом, Карлом VI. Но дофин не признал законность соглашения в Труа: ни один король не имел права лишать короны своего законного сына. Хотя ходили слухи, что, будучи сыном ветреной Изабеллы Баварской, он, быть может, действительно не был законным…

Пока герцог Бургундский раздумывал, присоединиться ли ему к дофину или же к герцогу Бедфорду, регенту при Генрихе VI, дофин был вынужден укрыться в Берри, чтобы начать борьбу со своим соперником, занявшим Париж.

Однако тот, кого в насмешку именовали «королем Буржа», вовсе не был настолько обделен, насколько рисует его легенда о Жанне д’Арк. Он контролирует всю страну к югу от Луары, за исключением Гиени, а на юго-востоке ему остались верны Лион и Дофине. Парламент Пуатье заменяет собой парламент Парижа. После поражения при Азенкуре, после битвы при Вернёе (1424), ставшей второй катастрофой для арманьяков, все крупные феоды потеряли своих сеньоров; герцог Бретонский и граф де Фуа занимали неопределенную позицию, однако выступать на стороне Бедфорда, как это сделал герцог Бургундский, не собирались. Разумеется, у дофина есть и настоящая армия, хотя командование ею оспаривают друг у друга его фавориты — коннетабль Артур де Ришмон и Жорж де ла Тремуй, между которыми он никак не может сделать выбор, а меж тем они опустошают его казну. Будучи человеком, которому не хватает силы характера, дофин позволяет принимать решения своей теще, Иоланде Арагонской, герцогине Анжуйской, которая пытается вернуть ему Бретань. И тем не менее нельзя сказать, что из-за слабых позиций дофина вся знать отшатнулась от него и перешла на сторону Бедфорда. Жан Фавье подсчитал, что в Париже число членов парламента, верных герцогу Бургундскому, с 1418 по 1430 г. уменьшается с восьмидесяти до пятидесяти; в то время как в парламенте Пуатье, второй «столицы» дофина, в эти же годы оно возрастает с двадцати до сорока трех… Это всего лишь один симптом, но есть еще и другие, например свидетельства о враждебном отношении части населения к регентству Бедфорда. Правда, когда речь заходит о Церкви, понятие патриотизма исключается полностью, поскольку Церковь сопротивляется требованиям Бедфорда исключительно ради сохранения своих свобод; если бы регент их уважал, она бы стала молиться за него. В основе народного сопротивления лежит нежелание иметь над собой государя-иностранца, даже если тот чтит обычаи, а большую часть чиновников его аппарата составляют французы; это те французы, которых именуют «изменниками» или «английским приплодом», что в сущности означает «сукины дети».

Наименее послушными регенту были жители Нормандии: в этой провинции, которую англичане чаще всего рассматривали как свою неотъемлемую собственность, они не чувствовали себя в безопасности; местное население вело с англичанами партизанскую войну, а англичане преследовали повстанцев как охотники — зайцев. Но те же самые чувства царят и среди жителей столицы: знатные горожане Парижа, чьи симпатии принадлежат бургиньонам, называют своих противников уже не арманьяками, а французами; впрочем, когда во время похорон Карла VI в соборе Парижской Богоматери Бедфорд приказал нести перед собой меч покойного короля, «отовсюду раздавался недовольный ропот». Отзвуки этих настроений можно обнаружить и в «Жалобе добрых французов» нормандца Робера Блонделя, и в «Четырехголосой инвективе» Алена Шартье. «Дама Франция», которую рисует поэт, идет вперед и бранит трех своих детей — дворянство, духовенство и третье сословие, которые, вместо того чтобы защищать ее, только и делают, что ссорятся…

«Где взять мне горькие слова, дабы осыпать вас упреками за вашу неблагодарность по отношению ко мне? Ибо должна я сказать вам, что после обязанности поддерживать католическую веру первейшим вашим долгом Природа определила заботиться о всеобщем спасении страны, где вы родились, и защищать те владения сеньоров, где Господь даровал вам жизнь и поселил вас.»

Разве Жанна д’Арк не является воплощением патриотизма, проповедуемого Шартье?