История Франции

Скульптурная группа «Колодец Моисея»[30] из картезианского монастыря Шаммоль возле Дижона и статуя Филиппа Смелого для портала усыпальницы того же монастыря, выполненные Клаусом Слютером, считаются шедеврами мирового искусства. В Генте работает Ян ван Эйк: при бургундском дворе он играет такую же роль, какую позже будет играть Рубенс при дворе Альбрехта VII Австрийского, правителя Испанских Нидерландов. В городе Бон не кто иной, как Рогир ван дер Вейден, пишет свой знаменитый полиптих «Страшный суд». Все эти мастера искусства, воспетые Кристиной Пизанской и Эстешем Дешаном, прибывают в Бургундию и славят великого герцога Запада.

Двор — море бурно, что гордыни
И зависти валы вздымает…[31]

пишет поэт Жан Мешино. Пиры в Бургундии чередуются с празднествами, самым знаменитым из которых стал праздник Фазана в Лилле: во время этого торжества в 1454 г. Филипп Добрый и его паладины принесли клятву освободить Константинополь из-под власти неверных. Великий герцог Запада более других государей был ошеломлен падением Константинополя в 1453 г. Жан Жермен, епископ Шалонский, не сумел убедить Карла VII принять участие в крестовом походе вместе с герцогом. Тогда герцог решил отправиться один. Принятию каждого крупного решения традиционно предшествовало пышное торжество. Во время пира была подана жареная птица, которую повара вновь покрыли перьями; один из рыцарей разрезал ее, и в память о Тайной вечере каждый из присутствующих получил кусочек. Так рождались связи, прочность которых проверялась кровью. Обычно для таких церемоний готовили павлина, но в Лилле был подан фазан. Герцога короновали: двенадцатилетняя девочка — «принцесса славы», облаченная в шелковые фиолетово-золотые одежды, поцеловав корону, возложила ее на чело герцога; пиры шли непрерывной чередой. Блюда спускались с небес благодаря специальным подъемным блокам, установленным за декорациями. Устраивались игры, звучала музыка, с наступлением темноты зажигались факелы.

Чрезмерная роскошь этих увеселений бросалась в глаза. «На фоне расцветавшего во всей красе язычества христианская добродетель стыдливо пряталась в тень. Святая Церковь вынуждена была терпеть у себя под боком не только Геракла, но и клятвопреступника Язона. Все задумывалось ради великих деяний, и царившее оживленное возбуждение сообщалось с внутренним беспокойством, которое увлекало за собой самых разных людей», — писал немецкий историк О. Картельери.

Готика перерождалась в барокко.

ОТ ФРАНЦИИ ПРИНЦЕВ К ФРАНЦИИ КОРОЛЯ

За время Столетней войны французская монархия сумела основательно окрепнуть: бедствия, постигшие страну, способствовали нарастанию патриотического чувства, которое королевская администрация умело использовала. Вместе с тем последней удалось подчинить себе институт наемничества, превратив его в государственную монополию, тогда как ранее он был отдан на откуп авантюристам. В то же время чтобы закрепить за собой освобожденные территории, король с одобрения провинциальных штатов ввел на них королевскую талью (налог). Таким образом Карл V и Карл VII установили контроль над армией и государственными финансами — двумя ключевыми рычагами власти, которыми не обладали их предшественники.

Кроме того, будучи заинтересованным в получении доходов от торговли, монарх окружает себя компетентными деловыми людьми, такими, как Жак Кёр. Сын торговца мехами средней руки, Кёр сделал себе состояние на финансовых спекуляциях, став кредитором многих лиц, обретавшихся при королевском дворе. Девизом его были слова: «Для дерзких храбрецов нет ничего не возможного». Именно он предложил Карлу VII осуществить чеканку новых монет, что и было сделано по приказу короля; осознавая запросы королевского двора, Кёр наладил торговлю с Востоком, откуда доставлял предметы роскоши. После присоединения Прованса к Франции он способствует переносу центра торговли с Левантом из Монпелье в Марсель, извлекая из этого соответствующие выгоды. Огромные доходы этого дельца позволяют ему построить роскошный дворец в Бурже; лихоимство приводит Кёра в тюрьму, но он совершает побег и, участвуя в походе против турок, умирает на острове Хиос с оружием в руках.

Аристократия терпеть не могла этого человека — нового и столь могущественного советника монарха. Однако те идеи, которые воплощал в себе Жак Кёр, а именно роль городской и морской торговли в экономике Франции и интерес, который монархия могла извлечь, освобождаясь от рамок феодализма, продолжали жить.

Война с англичанами закончилась, и, можно сказать, закончилась успешно, поскольку по ту сторону Ла-Манша Ланкастеры и Йорки продолжали междоусобицу. Подписав в 1475 г. в Пикиньи мирный договор, молодой Людовик XI хвастался, что «справился с англичанами гораздо более простым способом, чем его отец, а именно заставил их есть паштеты из дичи и пить хорошее вино». Казалось, что теперь все пришли к единому убеждению, что каждому хорошо только у себя дома.