История Франции

Социальные реалии Запада возникают, таким образом, раньше, чем начинают существовать политически. Складывается некий комплекс характерных черт, уже отличающих данное историческое образование от иных, таких как Византия, исламский мир, индийская цивилизация.

В этом объединении, в эпоху строительства великих готических соборов (Х11 — Х111 вв.), характерные черты Франции династии Капетингов еще не проявились.

В XV столетии Филипп де Коммин свидетельствует, что понятие Франции (а не королевства франков), а также понятие Европы вытеснили понятие христианского мира. Вспоминая времена Карла VII и Людовика XI, он пишет: «Французскому королевству Господь дал в противники англичан, англичанам дал шотландцев, испанскому королевству — Португалию»[3]. Этот «механизм», как называет автор указанные процессы, превалирует над другими характерными чертами предшествующих веков. Даже папа, испытав на себе осаду Рима в 1527 г., вынужден возложить на себя обязанности государя, удерживать и расширять территории, подвластные Церкви.

В самом деле, как можно было говорить от имени всего христианского мира после 1453 г., т. е. после падения Византии, после того как мир этот, спустя век после Великой схизмы, как никогда прежде, был расколот противостоянием между протестантами и католиками? Таким образом, единство христианского мира было поставлено под вопрос, и во всех сферах жизни налицо был раскол. Эпоха великих готических соборов, когда христианский мир оставался более или менее единым, уступает место периоду разобщенности, которую в романском искусстве символизирует Ботичелли, а в германском — Дюрер. Специфические черты также утверждаются в области права, экономики и т. д. За «механизмом» государств, устройства которых начинают отличаться друг от друга, вырисовываются нации: их ценности постепенно заполняют своеобразную пустоту, образовавшуюся в связи с хаосом в жизни Церкви как до, так и после Великой схизмы.

Зарождающаяся идентичность в государствах проявляется в культурных различиях, которые становятся все более востребованными, например в языке. По ту сторону Ла-Манша английский язык начинает вытеснять французский, считавшийся языком аристократии и королевского двора. Отныне язык Чосера утверждается в области права и политики. Между французами и англичанами мы наблюдаем также развод за столом. На свадьбе Изабеллы Французской с Ричардом II во время заключительного обеда каждому из супругов подавали то, что было принято есть в его стране (more suae patriae): вареное мясо — англичанам и жаркое — французам; пиво — англичанам и вино — французам. И хотя по ту сторону Ла-Манша аристократы по-прежнему продолжают пить бордо, однако оно обходится англичанам дороже после потери Гиени; в этой области, как и в Нормандии, люди теперь отказываются говорить по-английски. Так постепенно вырисовывается облик Франции. А также и облик французов.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ РОМАН О НАЦИИ

Глава 1. ЭПОХА ЦЕРКВИ

ИЗОБРЕТЕНИЕ ГАЛЛИИ

Римляне называли «галлами» всех жителей завоеванной ими территории, в то время как сами жители именовали себя кто арвернами, кто битуригами или венетами и т. д. Так же, без различия племен и народов, римляне всех эллинов именовали греками. Позднее аналогично поступали французы, именуя жителей Алжира по названию страны, тогда как они сами считали себя арабами, мозабитами или кабилами; примеры можно продолжать.

Так же дело обстояло с границами Галлии. Их изобрел Цезарь, определивший к 50 г. до н. э. в качестве рубежей Галлии границы территорий, которые он завоевал: Пиренеи, Рейн и Альпы. То, что позднее назовут «естественными» границами Франции, — это уже совсем другая история. Ведь к началу покорения Цезарем галльских земель народы, проживавшие там, не воспринимали друг друга как единое целое: на территории Галлии насчитывалось не менее шести десятков государств и племен.

Более того, эти «галлы» считали себя кельтами: такое имя когда-то дали им греки. Однако кельтский мир не ограничивался территорией Галлии: в ходе набегов на Запад часть этих «галлов» вторглись в Италию, а около IV в. до н. э. галлы угрожали Риму. Согласно преданию, которое сохранил для нас Тит Ливий, город спасли местные гуси, разбудившие ночью своими криками защитников Капитолийского холма…

Когда речь заходит о тех давних временах — до римского завоевания, — к истории непременно примешиваются миф и легенда. Письменных источников, сохранившихся с тех времен, почти не существует.