История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д'Арк

В этой борьбе Филипп располагал двумя козырями. Во-первых, он мог теперь использовать недавнее укрепление рыцарской морали, краеугольным камнем которой была верность. Старый король Генрих Плантагенет, истинный рыцарь, доказал свою верность юному сюзерену, отказавшись подкрепить своими силами коалицию князей. А его поддержка могла бы иметь решающее значение. Во-вторых, и это главное, Филипп мог рассчитывать на гораздо большую неколебимую верность воинов королевского дома, ставших ему надлежащей опорой, благодаря которой он смог преодолеть первые препоны на своем пути. Это его окружение — «семья», унаследованная от отца, резко отличалась от разношерстного сборища фанфаронов и шутов, составлявших двор мужа Алиеноры. Здесь все были людьми надежными, умелыми, как конюший Робер Клеман, как постельничий Готье, на смену которым со временем приходили их сыновья. Филипп сумел удачно дополнить эту команду, включив в нее после крестового похода вернувшихся с ним неподражаемых бойцов, таких как Бартелеми де Рой, шевалье дю Вермандуа, Гильом де Барр, Матье де Монморанси. В свою дворцовую церковь Филипп призвал молодых грамотеев: Андрэ, получившего образование при дворе графа Шампанского; Вильгельма, приехавшего из Бретани учиться в школе Манта, а затем Парижа, и, наконец, брата Герена, госпитальера — «специального советника короля Филиппа, занявшего свой пост благодаря разумению в делах королевского дворца и за свой несравненный дар советчика; он вел дела короля и заботился о нуждах церквей так, как если бы был вторым в государстве после короля». Филипп относился к этим людям по отечески, был добр и щедр, оделяя их должностями, деньгами, драгоценными каменьями. Воинов король жаловал ленными владениями, конфискованными в захваченных провинциях, и женил на богатых наследницах. Клирики получали от него доходные и богатые приходы, а особенно отличившихся среди послуживших ему — либо их самих, либо сыновей их родни — он вознаграждал саном епископа. Так, Герен стал епископом в Санлисе, племянник Бартелеми — в Эврё, сыновья Готье заняли кафедры в Нуайоне, Париже и Мо, а сын Робера Клемана — в Сансе. Сражаясь и молясь, верша суд, ведя счета и записи, проверяя сметы расходов на строительство городских стен и башен, эти верные слуги короля завершили в период между 1190 и 1200 годами создание костяка военной и административной организации, придавшей монархии неодолимую силу.

Но для современников короля, воздававших ему за все это хвалу, мощь королевства была прежде всего результатом благоволения Господа. Бог воздавал Филиппу за то, что он свято исполнял обеты, данные при помазании. Именно это Ригор стремится показать в своем сочинении. Вильгельм Бретонец, сменивший Ригора в роли королевского историографа, рассказывает о короле, благословляющем свое войско перед битвой при Бувине, в которой он одержал победу как защитник Святой Церкви. Но в действительности во всем, что касалось сакральности, главное было сделано еще Людовиком VII. Филипп унаследовал от него свое главное оружие — полнейшую преданность Галльской Церкви. Он мог позволить себе не уделять излишне много времени церковным обрядам и даже пренебречь гневом папы, когда тот — в качестве верховного блюстителя нравственности королей — безуспешно пытался заставить его соблюдать брачные законы.