История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д'Арк

Однако удовольствием, которое более всего приходилось по вкусу воинам, были боевые схватки, совместные вылазки, когда одни грабили других, отбирали у них имущество. Таким образом, беспорядок стремился выйти за пределы пространства, охраняемого замком. Нарушителями спокойствия были банды весельчаков, которые время от времени вырывались из каждого замка, подобно всепожирающей саранче. Поэтому для монахов, описывавших происходившее, militia — войско — представлялось исчадием зла (от слова malitia — зло), а само зло отождествлялось с рыцарством. Чтобы искоренить это зло, недостаточно было крепче держать в руках каждого рыцаря — его уже удерживала «стая», эскадрон, собиравшийся вокруг оборонительной насыпи. Проблему представляли сами боевые отряды, подстрекаемые к грабительским подвигам, к насилию той моралью, которая обусловливала сплоченность их рядов. Такова была коренная политическая проблема, вызванная новым распределением властных сил. Ради ее решения истощали свои силы государи, которым в каждой провинции, в принципе, подчинялись крепости.

Мне представляется уместным рассмотреть здесь, причем подробно, один конкретный случай, опираясь на текст, переписанный монахом из монастыря Сен-Сибар в Ангулеме в середине XI века. Автор этого повествования использует латинский язык, очень похожий на вульгарную латынь, что определяет особую ценность свидетельства; на сей раз мы видим события не глазами интеллектуалов из высшего духовенства. Рукопись принадлежит перу клирика, но клирика домашнего, выполнявшего мирские и практические обязанности; он стремился излагать факты простым языком, чтобы его могли понять как можно больше людей. Отсюда — бесхитростность, свежесть повествования. Это отнюдь не означает искренности, правдивости: текст содержит неправду, причем очевидную. Но меня интересует то, как люди прошлых времен представляли себе происходившее вокруг них.

Нас осведомляют о распре, которая долгое время разделяла владельца замка по имени Гуго, являвшегося сиром Люзиньяна, и Гильома, представленного здесь в качестве графа аквитанцев, или графа Пуатье. Теперь эти два лица примирились. Гуго вновь стал «человеком» графа и его старшего сына. Последний помогает своему отцу точно так же, как сын короля Роберта — своему родителю. И король, и граф уже немолоды, озабочены преемственностью в предстоящем наследовании. По приказанию Гуго составляется записка (меморандум), которая должна, по его замыслам, быть гарантией выполнения только что заключенного соглашения, но также, без сомнения, открывать возможности для новых разрывов, являться аргументом в будущих торгах. В этой части королевства Франции письменный документ играет большую роль во властных отношениях. Разумеется, главным были жесты и слова, которые совершались и произносились в многолюдном собрании. Но считалось необходимым и, без сомнения, согласным с обычаем начертать на пергаменте слова латинскими буквами, на латыни вульгарной, испорченной ее употреблением за стенами школ и храмов. Документ не датирован. Однако по некоторым надежным признакам можно определить момент его составления: 20-е годы XI века.

Записка освещает отношения между властителем regnum — королевства (самого выдающегося из всех, находящихся под верховной властью короля франков) и владельцем одной из крепостей, сооруженных в этом государстве, неподалеку от города Пуатье, резиденции его главы — графа Гильома. Его называют, между прочим, Великим. Я уже говорил о том, как прославляли этого графа придворные летописцы. Адемар из Шабанн заявлял, что он «подчинил всю Аквитанию своей сеньории», что граф Анжуйский «отдался в его руки», что Гильом удостоился милостей короля франков, дружбы императора; в Риме, утверждает летописец, папа приветствовал его, назвав Августом; «и где бы он ни устраивал публичное собрание, всегда он в нем был скорее королем, чем герцогом». Но в документе, который я исследую, Гильом выглядит менее величественно. Он не держит слова, он лжет, а власть ему удается сохранять в своих руках лишь с помощью уловок и козней. И власть эта на самом деле невелика. Гильом не выполнил свой долг: Аквитания в огне и в крови. Продолжают калечить людей. Поджоги, грабежи, раздоры стали привычными.

Объектами раздоров, нападений являются расстроенные элементы прежней политической системы. На них должен был бы покоиться мир, поддержание которого — долг государя. Таких элементов три: «фиск», то есть публичный домен, общественное достояние; «честь», то есть функции, которые выполняют виконты, а также сеньоры замков; наконец, «замок». Последний термин отражает реальность, которую два других в какой-то мере скрывают. Именно крепости и окружающие их территории являются ставками в распрях, раздирающих Аквитанию.