Читаем История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д'Арк полностью

По всей видимости, приход в большинстве случаев создавал рамки для того, что в итальянских документах называют «конгрегацией селян», причем рамки самые древние. Я склонен полагать, что усопшая часть сельского общества первой оказалась под контролем, и именно поэтому ее поместили в центре приходской территории. Необходимо было охранять покой мертвецов и не давать им вредить живым. Историк нормандских герцогов Вас передает услышанный в XII веке рассказ о том, как Ричард I, на которого напал мертвец в уединенной часовне, приказал не оставлять тела усопших без присмотра; коллективная память относит к концу X века решение блюстителей порядка приблизить к живущим места погребения. В действительности же такое решение, как свидетельствует археология, было принято гораздо раньше. Робер Фоссье приводит соответствующее установление германского церковного собора, состоявшегося во Фрибуре в 895 году. Мне представляется, что еще задолго до этого установления происходил перенос кладбищ ближе к приходским церквам. Его начало совпало с тем временем, когда — в VII и VIII веках — перестали класть в могилы всякую утварь, необходимую для загробной жизни. Погребение в присутствии священника помогало изживать «суеверия», в особенности не давать женщинам возможности совершать, как прежде, дохристианские обряды. Такие погребальные обряды пытался искоренить в начале XI века епископ Вормсский Бурхард, как и сто лет до него — Регинон Прюмский. Тщетно. И даже в XIII веке духовенство продолжало эту борьбу, будучи не в силах воспрепятствовать деревенским парням, устраивающим на кладбищах, у самого порога святилища, в определенные дни магические пляски, имитирующие метания душ мертвецов.

Что касается живущих, то Церковь с самых ранних времен стремилась превратить их в «пасомых», в «паству»; таков смысл слова «приход». Это округ, пределы которого устанавливаются, как свидетельствуют источники из Оверни и Макон-нэ, в каролингскую эпоху. Внутри такого четко определенного пространства надзорные процедуры в лотарингской деревне существуют с начала X века. Очевидно, однако, что приходские структуры были укреплены в начале X века, в период Великого Потрясения ради искоренения ереси и в порыве коллективного очищения, о котором рассказывает Рауль Безбородый. Сельские церкви были тогда восстановлены; к этому времени относится сооружение почти всех храмов в областях, где люди не были особенно набожными, таких, как Маконнэ и Сентонж; позже, во времена процветания, эти храмы не обновлялись. Именно в описываемый период были приняты меры, причем решительные, чтобы обеспечить святилищам и окружающим их местам надежный покой. Кладбище, границы которого строго очерчены крестами, становится убежищем для окрестного люда, устремлявшегося туда, чтобы укрыться от притеснений со стороны людей войны. Новые церкви, сооруженные впоследствии в землях, заселение которых продолжалось (в Шаранте было построено в последней четверти XI века большое число таких церквей), также способствовали «оклето-чиванию » крестьянства.

На взгляд историка, активность обладателей светских властных функций проявляется прежде всего в мерах, имеющих целью направить потоки аграрной экспансии на незанятые земли. Держатели королевских прерогатив в таких землях, а точнее, их помощники, обязанные извлекать пользу из этих прав, обнаруживают (в одних местах — в конце XI в., в других — в XII или в XIII вв.), что леса, болота способны приносить большой доход, если их заселить, если там пустят корни новые подданные, которых можно было бы обложить налогами. Власть принимала меры для привлечения новоселов, обещая им послабления, которые отсутствовали в старых землях. Выдавая «грамоты на поселение», составляя планы слобод, включающие все обустраиваемые на их территории участки, власть создавала модель, которой продолжают следовать и поныне. Это модель villes-neuves — новогородов, где дома стоят кучно или тянутся вдоль единственной улицы. Расселение на еще не освоенных землях начиная с XIII века приобрело скорее стихийный характер, но во времена своего наивысшего подъема оно создало деревни.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука