История Франции в раннее Средневековье

Поражение Вара не имело тех последствий, какие ему иногда приписывали, и не изменило планов Августа. Тиберий был призван на место своих прежних подвигов и во главе восстановленной армии в 11 и 12 гг. совершил победоносные походы за Рейн. Германик продолжал его дело и вновь поднял престиж римского оружия. В 15 году он дошел до Эмса, в 16 году — до Эльбы. Тут, однако, он был отозван Тиберием. И это был поворотный момент в римско-германских отношениях. Сам факт Тацит объясняет подозрительностью Тиберия, завистью к племяннику, которому легионы уже предлагали пурпур. Это объяснение правдоподобно, но оно не единственное: чтобы властвовать над Эльбой, рейнской армии было мало; продвинувшись вглубь Германии, она оставляла Рейн без защиты и бросала Галлию на произвол судьбы; между тем, последняя требовала зоркого наблюдения. Стоила ли того Германия? Тиберий поступил в этом случае как государь, берегущий средства и кровь своих подданных.

Решено было очистить территории, далекие от Рейна, и сохранить нечто вроде протектората над племенами, жившими вдоль правого его берега. Канинефаты, фризы, узиции, сикамбры по-прежнему фигурировали в римских армиях в звании союзников и составляли кордон вдоль реки. Эта узкая лента расширялась у Могунтиака. Долину Майна, обычный путь варварских вторжений, стерегли маттиаки на южном склоне Таунуса. Южнее в Шварцвальде тянулась «пустыня гельветов», занимавших эти места до перехода своего в нынешнюю Швейцарию. Маркоманы, жившие здесь последних, также покинули страну, чтобы перейти в Богемию. В начале I века местность обезлюдела и была открыта для новых захватов. Стали являться сюда колонизаторы из римской Галлии, прорубая топором путь через леса. Римское правительство не могло не обратить внимания на этих смелых пионеров. Оно предложило им свое покровительство, но потребовало от них десятину дохода с обрабатывавшейся ими земли. Отсюда имя Десятинных полей — Agri Decumates, данное этому краю. Мы не знаем точно, когда началось его заселение, но дело уже очень подвинулось при Веспасиане (69–79).

Отступление римлян из Германии лишило «алтарь убиев» его прежнего религиозно-политического значения. В то же время из провинции Белгики выделена была и та пограничная, прирейнская полоса, к которой свелась теперь римская Германия. Она образовала особую обширную военную территорию, распадавшуюся на Верхнюю и Нижнюю Германию — каждая с особой армией и особым военным легатом во главе. Первая шла от пределов Швейцарии к северу, примерно до линии между Кобленцом и Бонном. Вторая простиралась дальше на север.

Организация обеих Германий была довольно своеобразной. Они никогда не назывались провинциями. Это было нечто большее. Высшие должностные лица, поставленные над ними, пользуются равно гражданской и военной властью, и полномочия их способны были гибко расширяться в случае необходимости. Именуясь консулярами, тогда как легат Белгики был только praetorius (преторий), — они стоят иерархически выше его, и в случае волнения в Галлии могли вмешаться, что было бы невозможно, если бы управляемые ими округа были введены в рамки обыкновенной «провинции».

До эпохи Флавиев римское правительство на Рейне и Дунае держалось чисто оборонительной тактики, отражая нападения и поддерживая соперничество племен. Восстание Цивилиса в 70 году вывело его из этого положения. Дерзость германцев зашла далеко, на нее нужно было наложить узду. Кампания 73–74 гг. известна лишь по надписям. Не лучше знаем мы кампанию Домициана в страну хаттов в 83 году. Но политика этого времени ясна: верные системе Тиберия, императоры не мечтают о великой Германии, а лишь хотят короче связать линию Рейна с линией Дуная. Это позволяло сблизить армии обеих границ, давало им возможность поддерживать друг друга, и в будущем, может быть, уменьшить их наполовину, стало быть, облегчить податную и рекрутскую повинность населения. С 74 года проведена была укрепленная военная дорога от Аргентората (Страсбург) через нынешний Баден к Реции. Тем самым Десятинные Поля, включенные в Верхнюю Германию и простиравшиеся до линии Неккара, были защищены от вторжений варваров и открылись римской культуре, которая стала расцветать здесь с удивительной быстротой.