Читаем История Франции в раннее Средневековье полностью

Через историю имперской армии проходит полоса постепенного ослабления в ее составе чисто римского элемента. В этой эволюции намечается несколько фаз. Армия всегда распадалась на две части: римскую, состоявшую из легионов, и другую, состоявшую из вспомогательных отрядов, куда входили покоренные и союзные народы. Однако уже во время республики, в эпоху гражданских войн, характер легиона изменился. По закону он был открыт только гражданам, но полководцы сумели, не нарушая, обойти закон: они стали делать граждан из варваров для пополнения своих легионов. Так, Цезарь даровал право гражданства, а вместе с тем и звание «легиона» галльскому военному отряду «Жаворонков». Август, более осторожный, установил в этом вопросе порядок и постепенность: лучшая часть армии — преторианские и городские когорты, стоявшие в Риме, были доступны только латинам, умбрам и этрускам, приобщившимся ранее всех италиков к римскому гражданству. Другим италикам открыты были легионы; для римских граждан, живших в провинциях, организовали специальные «когорты добровольцев из римских граждан».

Упадок военного духа в Италии заставил императоров пополнять легионы неиталийскими элементами. Этому помогло распространение права гражданства. Провинциалы, рожденные гражданами, стали проникать в легион при Клавдии и Нероне. При Флавиях они были уже многочисленны, при Траяне преобладали над италиками и начали вытеснять их. При Антонине Пие, кажется, старому правилу удовлетворяли дарованием гражданства провинциалу в момент вступления его в легион. Нарбоннская Галлия давала наибольший вклад в легионы. Нам известна по надписям родина 152 легионеров в период между битвой при Акции (31 г. до P. X.) и воцарением Веспасиана (69 г. по P. X.). Здесь на 99 надписях, открытых в Италии, находим: 25 легионеров — из Нарбоннской провинции, 8 — из Македонии, 6 — из Бетики, 6 — из Галатии, 3 — из Норика и т. д. При Флавиях на 27 легионеров 15 происходят из Италии, 6 — из Нарбоннской Галлии, остальные 6 — из различных других провинций. Кроме того, и в первый, и во второй периоды мы находим легионеров не только из Лиона, Кельна, которые, как римские колонии, пользовались гражданскими правами целиком, но и из таких городов, как Augustonemetum (Августонемет) (Клермон), Burdigala (Бурдигала) (Бордо), Autricum (Автрик) (Шартр), где гражданами были лишь отдельные жители.

Во вспомогательных отрядах условия службы были хуже, чем в легионах: жалование меньше, сроки длиннее, и римское гражданство давалось только по окончании службы, вместе с правом римского брака. Эти привилегии отмечались на дипломе, состоявшем из двух, скрепленных шнурком, складывающихся бронзовых дощечек. Этот диплом солдат бережно хранил, и его клали вместе с ним в могилу. Иногда, по особой милости, эти права давались ранее конца службы отдельным лицам и целым отрядам.

Надписи, касающиеся легионеров, обыкновенно указывают город, из которого они происходят, — касающиеся солдат вспомогательных отрядов — их civitas, племя, страну. Первые всегда были горожанами, вторые — часто деревенскими жителями: различие между городом и деревней совпадало с различием между Римом и варварством. В городах быстро распространилось римское гражданство вместе с культурой, в деревню романизация проникала медленно.

Это же различие объясняет одну особенность, поражающую с первого взгляда: каким образом римские колонии — Кельн, Трир, Лион — одновременно пополняли и легионы, и вспомогательные отряды? Дело в том, что права населения самого города и тяготевшей к нему территории были неодинаковы: первое могло обладать римским правом, второе — только латинским. Триру принадлежала большая территория, и он давал больше для вспомогательных отрядов, чем для легионов. В обратном отношении поставлял рекрут Лион, территория которого была незначительной.

Вспомогательные войска организованы были иначе, чем легионы. Здесь единицей служил отряд в 500 или 1000 человек, или конный — тогда он назывался крылом — ala, или пеший, или смешанный, называвшийся cohors (когорта). Их строй, знамена, одежда разнились, в зависимости от страны, из которой они происходили. Иногда во главе их стояли племенные вожди. Они носили особые имена, связанные: с их происхождением, родом оружия, именем императора, организовавшего их, или правителя, их набравшего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее