История французской революции. От первых дней до Директории

Приближение пруссаков придало двору смелость, и он теперь менее всего склонен был к примирению. Немедленно после «примирительного поцелуя» Петион был устранен от должности за то, что не предупредил демонстрации 20 июня. Но народ решил воспротивиться этому. Всюду стали бурно требовать возвращения Петиона, и по улицам раздавался дикий клич: «Петиона, или смерть!», ставший в эти дни паролем революционного Парижа. Собрание, недолго думая, вновь назначило Петиона на прежнюю должность. Двор несколько испугался при виде такой решимости и не мог принять определенного решения. В это время, 11 июля, получилось известие о наступлении пруссаков, и собрание действительно объявило отечество в опасности; эта мера изолировала и парализовала двор. Якобинцы немедленно же воспользовались этим и выступили с требованием сместить короля; первое предложение этого рода было сделано Марселем.

Тогда Лафайет вновь предложил двору свои услуги. Ему удалось склонить бесхарактерного маршала Люкнера на свою сторону, чтобы увезти короля в Компьен. Оттуда, предполагалось, Людовик уедет за границу и примет меры против якобинцев. Лафайет, как он говорил, надеялся на честность короля и полагал, что последний сохранит все новые учреждения. Такое доверие было очень неуместно в такой момент, когда король успел уже поднять иностранные державы для уничтожения конституции, на верность которой он присягал. Людовик ответил генералу фельянов презрительной насмешкой и поручил передать ему, чтобы он лучше и впредь служил «вороньим пугалом» у революционеров и старательно исполнял свое «генеральское ремесло». По-видимому, эта насмешка даже не оскорбила особенно чувствительного Лафайета.

14 июля праздновали годовщину взятия Бастилии, но при совсем других обстоятельствах, чем два года тому назад: не было стройного шествия на Марсово поле; все перемешалось. 83 палатами были представлены департаменты Франции; возле алтаря отечества возвышалось высокое дерево, увешанное символическими изображениями феодализма; дерево это предполагалось сжечь. Король, холодно встреченный народом, снова принес одну из своих клятв. В этот день он уже имел на себе панцирь. От предложения зажечь дерево феодализма он уклонился, сказав: «Феодализма уже не существует». После этого национальная гвардия проводила его домой. Народ сам зажег дерево феодализма и демонстративно кричал: «Да здравствует народ и мэр Петион!» и «Петиона или смерть!»

Таким образом, праздник объединения не смягчил конфликта, как надеялись некоторые глупцы. Натянутость отношений между королем, собранием и народом достигла максимума. Уже нередко можно было слышать открытые заявления, что борьба неизбежна, и все готовились к бою.

Взятие Тюильри

10 августа 1702 года парижское население приступом взяло Тюильри и свергло династию Бурбонов, так долго господствовавшую над Францией. Людовик XVI поплатился при этом за свою собственную вину и за вину своих предшественников.

Кто был героем этого дня?

«Объединенные» и революционеры – рабочие из предместий Парижа.

Конечно! Но не меньшую роль сыграл и так называемый Брауншвейгский манифест, появившийся как раз в этот критический момент.

Прусская армия, которая должна была вторгнуться во Францию, стояла под начальством Карла-Вильгельма-Фердинанда, герцога Брауншвейгского. Герцог этот нашел нужным предупредить о своем вторжении манифестом. Людовик XVI прислал ему проект манифеста через доверенного своего Малле дю Пана. Но граф д’Артуа нашел, что проект составлен в слишком мягких выражениях; ему хотелось наполнить его угрозами. Он приказал одному эмигранту написать проект манифеста в его вкусе, и в нем французам преподнесены были детские нравоучения и ужасные угрозы. Герцог Брауншвейгский почти ничего не изменил в этом проекте и издал его в виде манифеста 25 июля 1792 года.