История Французской революции. Том 2

Для этого надо было принять разные меры. Обновить комитеты, в которые входили все приверженцы правой стороны, через комитеты прибрать к рукам дела; переменить министров; получить надзор над частной перепиской; удержать на почте опасные статьи и брошюры и не допустить распространения в провинции никаких, кроме признанных полезными; немедленно сформировать революционную армию, уже учрежденную декретом и необходимую для исполнения в провинциях декретов Конвента; наконец, привести в действие принудительный заем с богачей – вот средства, предложенные и единодушно принятые якобинцами. Но необходимой более всех признали меру по редактированию в восьмидневный срок республиканской конституции. Весьма важно было доказать, что оппозиция жирондистов одна мешала исполнению этой великой задачи, успокоению Франции справедливыми законами и дарованию ей залога единения, вокруг которого она могла бы сплотиться. Таковое желание было выражено одновременно якобинцами, кордельерами, секциями и коммуной.

Конвент, считая своей обязанностью исполнить это непреодолимое желание, переменил состав всех своих комитетов: общественной безопасности, финансового, военного и прочих. Комитет общественной безопасности, уже слишком заваленный делами и еще не навлекший на себя серьезных подозрений, чтобы можно было осмелиться резко переменить всех его членов, остался нетронутым. Министром иностранных дел на место Лебрена был назначен Дефорг, а министра финансов Клавьера заменил Детурнель. Проект конституции, который составил Кондорсе согласно взглядам жирондистов, был отвергнут, и Комитет общественной безопасности должен был представить другой. Для этой работы комитету дали в помощники еще пять человек. Наконец, было приказано изготовить проекты принудительного займа и организации революционной армии.

Заседания Конвента с 31 мая получили совсем новый характер. Они были молчаливы, и почти все декреты принимались без прений. Правая сторона и часть центра более не подавали голосов, как бы протестуя своим безмолвием против всего сделанного со 2 июня и поджидая известий из департаментов. Марат счел долгом справедливости самому удалиться от дел, пока не последует суда над его противниками жирондистами, и только продолжал просвещать Конвент своими листками. Два депутата города Бордо, Понтекулан и Фонфред, прервали молчание, воцарившееся в собрании. Понтекулан обличил инсургентский комитет, который не переставал собираться в епископском дворце, останавливал посылки на почте, распечатывал их и в таком виде отсылал по адресу, приложив свой штемпель «Революция 31 мая».

Конвент перешел к очередным делам. Фонфред, член Комиссии двенадцати, исключенный из декрета об аресте за то, что противился мерам, принятым этой комиссией, взошел на кафедру и потребовал исполнения декрета, приказывавшего не позже трех дней представить доклад об арестованных. Это требование возбудило некоторое волнение. «Нужно как можно скорее доказать невиновность наших товарищей, – пояснил Фонфред. – Я остался здесь единственно затем, чтобы защищать их, и объявляю вам, что из Бордо идут вооруженные люди для отмщения за устроенное против народных представителей покушение». Ответом на предложение Фонфреда был переход к очередным делам. «Это последнее кваканье болотных жаб», – говорили тогда якобинцы.

Угрозы Фонфреда были не пустыми: не только бордосцы, но жители почти всех департаментов готовы были схватиться за оружие и выступить против Конвента. Их неудовольствие возникло гораздо раньше 2 июня. Читатели помнят, что между муниципалитетами и секциями по всей Франции не было согласия. Приверженцы Горы засели в муниципалитетах и клубах; умеренные республиканцы, напротив, все ушли в секции. Разрыв разразился открыто уже в нескольких городах. В Марселе секции отобрали всю власть у муниципалитета и передали ее центральному комитету, а кроме того самовольно учредили народное судилище над патриотами, обвиняемыми в чрезмерном революционном усердии. Комиссары Бейль и Буассе отменили судилище, но это ни к чему не повело: их власть все-таки не признали и секции так и остались в состоянии восстания. В Лионе даже случилось кровопролитное сражение.

Вопрос состоял в том, будет ли исполнено постановление муниципалитета об учреждении революционной армии и взимании военной контрибуции с богатых. Секции, не соглашавшиеся на это, объявили свои заседания постоянными; муниципалитет хотел распустить их, но они с помощью директории департамента отстояли свое решение. Двадцать девятого мая дело дошло до драки, несмотря на присутствие двух комиссаров Конвента. Победа осталась за секциями. Они приступом взяли арсенал и ратушу, сменили муниципалитет, закрыли якобинский клуб и завладели верховной властью в Лионе. В это сражение были вовлечены несколько сотен человек.

Бордо представлял зрелище не более обнадеживавшее. Этот город, как и все города запада, Бретани и Нормандии, только и ждал, чтобы столь долго повторяемые угрозы против их депутатов были приведены в исполнение.