История Французской революции. Том 2

В последующие дни комитет внес свой доклад и предложил декрет слишком неопределенный и прокламации слишком холодные. «Комитет сказал не всё! – воскликнул Дантон. – Он не сказал, что если Франция будет побеждена, растерзана, то богатые станут первыми жертвами алчности тиранов; он не сказал, что побежденные патриоты скорее сами изорвут и подожгут Республику, чем предадут ее в руки дерзких победителей! Вот что нужно втолковать богатым эгоистам. На что надеетесь вы? Вы, которые не хотите ничего сделать для спасения Республики? Полюбуйтесь, какой была бы ваша участь, если бы свобода пала! Регентство в руках полоумного, малолетний король, долгое несовершеннолетие, наконец, раздробление наших областей и страшный разрыв! Да, богачи, тогда на вас свалились бы все налоги, из вас выпили бы соков больше, в тысячу раз больше того, что вам придется истратить для спасения отечества и свободы!.. Конвент держит в руках народные громы – пусть же он мечет их в головы тиранам! В его распоряжении комиссары первичных собраний, свои собственные депутаты – пусть же он разошлет их распорядиться всеобщим вооружением».

Проекты законов опять отослали комитету. На другой день якобинцы снова отправили комиссаров первичных собраний в Конвент. Они еще раз потребовали всеобщего ополчения, говоря, что полумеры смертельны, потому что всю нацию легче расшевелить, нежели часть граждан. «Если, – присовокупили они, – вы потребуете еще сто тысяч солдат, стольких не найдется; но миллионы людей отзовутся на общий клич. Пусть ничем не сможет отговориться ни один гражданин, физически способный носить оружие, чем бы он ни занимался; пусть только земледелию будет оставлено необходимое число рук, пусть течение торговли на время будет приостановлено, пусть прекратится всякое дело и пусть великим, единственным, общим делом всех французов станет спасение Республики!»

Конвент был не в состоянии долее противиться столь настоятельному требованию. Поддавшись всеобщему увлечению, он приказал своему комитету удалиться, чтобы сию же минуту составить проект поголовного ополчения. Комитет возвратился всего через несколько минут и внес следующий проект, который приняли среди общего восторга.

«Ст. 1. Французский народ заявляет, что весь восстанет для защиты своей свободы, своей конституции и для того, чтобы наконец избавить свою территорию от врагов.

Ст. 2. Комитет общественного спасения завтра внесет проект организации этого великого национального движения».

Другими статьями назначались восемнадцать представителей для рассылки их по всей Франции с поручением руководить делегатами первичных собраний при сборе реквизиций людьми, лошадьми, военными и съестными припасами. Когда уже был дан этот главный импульс, всё становилось возможно. Когда уже было объявлено, что вся Франция – люди, равно как и вещи – принадлежит правительству, правительство это, сообразно своим возрастающим познаниям и энергии, могло делать всё, что сочтет справедливым и необходимым. Конечно, не было надобности буквально поднимать всё население поголовно, прерывать производство, необходимое для пропитания страны; но нужно было, чтобы правительство могло потребовать всего этого.

Следовало в одно и то же время поставить население на ноги, снабдить его оружием и достать денег на это громадное предприятие какой-нибудь новой финансовой мерой. Надо было соотнести бумажные деньги с ценами; распределить армии и военачальников, приноравливаясь к каждому театру войны. Наконец, удовлетворить революционный гнев многочисленными казнями. Сейчас мы увидим, что сделало правительство, чтобы удовлетворить и эти неотложные нужды, и эти дурные страсти, которым оно вынуждено было покориться, так как они были неразлучны с энергией, спасающей народ в опасности.