История Фридриха Великого.

   Прусские ведеты тогда только увидели неприятеля, когда подведены были последние понтоны к их берегу. Они ударили тревогу, но было поздно. Цитен и капитан Ведель бросились к месту опасности, первый с тремя эскадронами гусар, второй с одним батальоном пехоты. Тотчас же был отправлен офицер с известием к королю и с просьбой о помощи. Когда они прибыли к Эльбе, мост был уже наведен, и все возвышения берега заняты неприятельской артиллерией и пехотой. Картечный град встретил пруссаков, целые ряды их полегли на месте, но ничто не могло устрашить отважных вождей. Два раза они оттесняли австрийцев, но все напрасно: подкрепляемые новыми переходящими полками, австрийцы опять овладевали своей позицией. Батальон Веделя, ослабевший от значительной потери, был, наконец, отстранен; новые силы австрийцев ринулись на берег, но Цитен ударил на них с такой быстротой и неистовством, что опрокинул их совершенно, часть затоптал в реку, часть потеснил на мост. Это заставило австрийцев усилить огонь из орудий и выдвинуть новые полки. Между тем Траун отдал приказ наводить понтоны в разных местах, и приказание его исполнялось с неимоверной быстротой, под выстрелами пруссаков. К королю были отправлены новые гонцы: надежда на помощь подкрепляла дерущихся. Но помощь не являлась. Пять часов отстаивали Цитен и Ведель свой пост, и, наконец, потратив весь порох, потеряв две трети людей и видя невозможность долее удерживать неприятеля, они решили ударить отбой. Ретирада их была совершена так быстро и с таким искусством, что австрийцы не успели даже захватить раненых.

   Фридрих узнал обо всем случившемся, когда в лагерь прискакали Цитен и Ведель. Он слышал перестрелку, но полагал, что это первый приступ австрийцев к Коллину. Отправленные к нему за помощью офицеры не достигли до лагеря: они были захвачены уланами, которые скрывались в лесу. Таким образом, австрийское войско спокойно перебралось за Эльбу. Сам принц Лотарингский был изумлен беспримерной храбростью Веделя и Цитена, которые с горстью пруссаков так долго преграждали ему путь. {172}

   -- Да, -- сказал он, обращаясь к своему штабу, -- как счастлива была бы Мария-Терезия, если бы имела в войсках своих таких героев, как эти два офицера!

   Фридрих, узнав все подробности дела, обнял Веделя и назвал его "прусским Леонидом".

   Переход Карла Лотарингского через Эльбу решил судьбу кампании. Все планы Фридриха были окончательно расстроены. Он решил оставить неприятелю Прагу и вывести войска свои в Силезию, где мог разместить их на надежные зимние квартиры. Это намерение было немедленно приведено в исполнение. В трех колоннах прусская армия двинулась в обратный поход.

   Адъютант Фридриха, отправленный в Прагу с приказанием, чтобы стоящие там полки следовали за главной армией, счастливо прокрался сквозь неприятельские войска и достиг своего назначения. Генерал Эйнзидель, командовавший гарнизоном Праги, оставил город 26-го ноября. Он не исполнил приказания короля, который предписал ему, до выхода из Праги, разрушить главные укрепления города, забить крепостные орудия, сжечь лафеты и все оружие из арсенала потопить в реке. Во время ретирады он, сверх того, по неосмотрительности подвергал свой корпус неоднократно явной гибели и даже понес значительный урон. Фридрих за то отставил его от службы; сам князь Леопольд Дессауский, который сперва покровительствовал генералу, обвинил его кругом. Фельд-{173}маршал Шверин, который во всем соперничал с князем Дессауским, принял на себя защиту Эйнзиделя, постарался оправдать его поступки обстоятельствами и довел короля до того, что он на него прогневался. Самолюбие Шверина было сильно оскорблено: он немедленно подал в отставку и был вскоре уволен.

   4-го декабря прусское войско вступило в Силезию; 6-го Фридрих распрощался со своими солдатами, печальную участь которых братски делил во всю несчастную кампанию, и возвратился в Берлин.

   Во второй части "Истории своего времени" Фридрих описал эту войну и подверг свои ошибки строгой критике. Вот что он говорит, между прочим:

   "Все выгоды этой кампании были на стороне Австрии. Генерал Траун играл в ней роль Сертория, а прусский король -- Помпея. Действия Трауна должны служить образцом для каждого полководца, который любит военное искусство. Хороший военачальник обязан подражать ему, если только имеет необходимые на то способности".

   Король сам сознался, что этот поход был для него военной школой, а Траун -- учителем. Прусская армия, которая хотела поглотить Богемию и овладеть Австрией, испытала участь так называемой "непобедимой армады" Филиппа II. {174}

   "Но счастье имеет для предводителей часто гораздо печальнейшие последствия, чем неудачи: первое делает их самонадеянными, последние учат их осторожности и скромности".