История Фридриха Великого.

   План этот состоял в том, чтобы еще более скрепить дружбу между домом ее отца и домом бранденбургским посредством новых родственных связей. Она желала увидеть на голове своей старшей дочери Вильгельмины английскую корону, которую надеялась ей доставить через бракосочетание с сыном тогдашнего английского наследного принца, ее брата, а Фридриха ей хотелось женить на его сестре, своей племяннице. Рано начались совещания по этому предмету, и обе стороны были согласны. Оба двора вели окончательные переговоры о выполнении этого плана, от которого ожидали большие выгоды. В надежде на добрые последствия, прусский король в 1725 году пошел даже в союз с Англией и Францией, чтобы сохранить политическое равновесие против союза, составленного Испанией и Австрией, хотя внутренне был убежден, что благо Германии зависит единственно от согласия государств германского союза. Английский двор между тем откладывая решительный ответ о бракосочетании в долгий ящик; прусский король терял терпение; к этому присоединились беспорядки, произведенные прусскими подданными на ганноверской границе; дипломатические сношения приняли характер скрытого неудовольствия, и король, наконец, решительно не хотел более и слышать об этих брачных союзах. {30}

   Между тем союз Пруссии с Англией возбудил неудовольствие и ревность в венском кабинете. Австрия, стремившаяся к преобладанию в Германии, с досадой видела, что связи Пруссии с Англией давали новому германскому королевству слишком много самостоятельной силы, и потому было решено, во что бы то ни стало, отклонить прусского короля от союза с Англией и, если можно, привлечь его на свою сторону.

   Для этого был отправлен в Берлин австрийский генерал граф Секендорф. Хитрый дипломат так ловко сумел воспользоваться неудовольствиями прусского и английского кабинетов и с таким искусством склонил короля на свою сторону, что в октябре 1726 года в Вустергаузене был заключен между Пруссией и Австрией дружественный трактат, который, впрочем, не был обращен прямо против Англии.

   Главная статья этого трактата состояла в следующем: Фридрих-Вильгельм требовал, чтобы император австрийский обеспечил ему наследие Юлиха и Берга, а сам, в свою очередь, обещал ему помощь для защиты прагматической санкции, которой престол упрочивался за женской линией австрийского дома.

   Император Карл VI, по-видимому, согласился на требования короля, но внутренне готовил план, как воспрепятствовать новому усилению прусской державы, и вскоре потом составил тайный договор с пфальцским курфюрстом, которым обещал упрочить на-{31}следие Юлиха и Берга за пфальцским домом. Разными дипломатическими увертками сумел он очень искусно продлить заблуждение прусского кабинета на несколько лет. Хитрый Секендорф склонил даже любимца и советника короля, генерала Грумбкова, в пользу Австрии. Грумбков употребил все силы сохранить приязненные отношения Фридриха-Вильгельма к Карлу VI и за усердие свое получил от последнего довольно значительную тайную пенсию.

   Таким образом, прусский двор разделился на две партии -- на австрийскую и английскую, которые употребляли все средства, чтобы достигнуть своих целей.

   Королева принадлежала к последней. Она никак не хотела оставить своего любимого плана и пользовалась каждым случаем, чтобы склонить короля в пользу Англии. Но постоянные ее усилия, наконец, до того раздражили короля, что семейное спокойствие в его доме разрушилось совершенно. Между венценосными супругами вкралось обоюдное недоверие, которое разжигали еще более услужливые переносчики и клеветники, за которыми, в таких случаях, никогда дело не станет.

   Более всего терпели от этих обстоятельств старшие дети короля, потому что королева сумела склонить их на свою сторону. До-{32}верие короля к сыну заменилось постоянным гневом, любовь Фридриха к отцу -- постоянным страхом.

   Часто гнев короля доходил до высочайшего раздражения, и это имело следствием, как и всегда бывает в подобных случаях, припадки тоски и меланхолии.

   Такой припадок сильной ипохондрии овладел королем зимой 1727 года. Религиозное направление его характера обратилось тут в педантическую набожность, которой он начал мучить все свое семейство. Он выписал себе из Галле знаменитого богослова, профессора Франке, который славился своими христианскими добродетелями, а между тем совсем не по-христиански мстил просвещенному своему противнику, философу Вольфу. Франке ораторствовал за столом короля, за которым только и говорили о библейских предметах. Все удовольствия и, преимущественно, музыка и охота, были преданы проклятию, как греховные побуждения плоти. Король прочитывал своему семейству каждый день, после обеда, по длинной проповеди сочинения Франке. Под конец выбирал он обыкновенно какой-нибудь псалом; камердинер его, хриплый старик, бывший прежде церковным ктитором, делался запевалой, и все присутствующие непременно должны были подтягивать ему хором. {33}