История Гарнета (ЛП)

— Лапис, давай не будем заниматься этими утомительными обсуждениями того, чье потомство привлекательнее. Мы обе знаем, что я выиграю в этом споре. Мой Дом — Дом-Основатель. Союз будет выгоден вам, не мне. Я выбрала вас для воссоединения с моей семьей. Ваши внуки будут следующими Графом или Графиней Дома Озера. Что еще тут обсуждать?

— Курфюрстина, — говорит Леди Пера. — Ты знаешь, что она… чувствует к тебе.

Леди Пера храбрее, чем я думал. Я бы никогда не упоминал Курфюстину при Матери. Корал застыла на своем стуле, двигая только глазами — то на одну, то на другую женщину.

Мать смеется высоким злобным смехом. — Думаешь, я боюсь этого ничтожества из Банка?

Корал роняет свою вилку и вздыхает. Мать поворачивается к ней.

— Да, — говорит она. — Я называю ее ничтожеством из Банка. Она меня не пугает. Ты боишься меня, дитя?

Корал молча кивает. Мать усмехается.

— Хорошо. — Она поворачивается к Леди Пера. — Я довольна этой парой, если и вы тоже. Это укрепит и ваш Дом, и…, — она явно колеблется, — …мой. Она снова обращается к Корал. — Что ты думаешь, дорогая моя? Хотела бы стать следующей Герцогиней Озера?

— О… о да, Ваша Милость. Очень даже, Ваша Милость. — Голова Корал кивает вверх-вниз, будто она на веревке.

— Можно ли мне выразить свое мнение по данному вопросу? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает Мать, даже не взглянув на меня. Она встает, а я запихиваю последний вкусный кусок фазана в рот, прежде чем она хватает меня за локоть и толкает к двери.

Она очень драматично останавливается и говорит, — Мы будем ждать ответа на наше предложение до 11 часов вечера этого дня. Опоздаете — предложение будет расторгнуто.

Я адресую Корал что-то вроде виноватого кивка, прежде чем Мать выталкивает меня за дверь.

— Ты и твоя проклятая репутация, — бормочет она, пока шофер открывает дверь автомобиля. Я знаю, что мы думаем об одном — все могло быть гораздо хуже. Все, что известно Жемчужине — это то, что я взбалмошный королевский тусовщик. Если бы кто-то из них наложил лапы на историю с Циан… мне пришел бы конец. Меня бы даже дочь Дома Пера не захотела.

— Люсьен сдержал слово, — отмечаю я, пока мы выезжаем на главную дорогу.

— Слава Курфюрсту. — Мимо проносятся дворцы; Мать достает пудреницу и припудривает немного под глазами. — Если Лапис на это не соглашается, нам придется пробовать второсортные Дома. Поэтому давай понадеемся, что ты произвел хорошее впечатление.

— Я почти ничего не сказал.

— Это я и имею в виду.

Этим вечером я решаю поужинать у себя в комнате.

За один день с меня достаточно приемов пищи с Матерью. Но, когда дверь моей гостиной открывается, поднос вносит не Джордж. Это снова Аннабель.

— Эй, — говорю я, чувствуя, как поднимается настроение. — Ты свободна от суррогата этим вечером?

Она кивает. Затем я вижу, что ее глаза немного слезятся.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Аннабель ставит поднос на мой столик для завтрака и передает мне плотный конверт кремового цвета. Печать сломана, но я без сомнения могу видеть изображенное на ней перо, символ Дома Пера.

Моя дорогая Перл. Корал будет весьма рада принять предложение вашего сына. Спасибо еще раз за ваш визит. Я с нетерпением жду дня, когда наши дома объединит этот прекрасный союз.

Искренне ваша, Лапис, Леди Пера.

Я опускаюсь на диван, едва осознавая, что Аннабель сидит рядом. Комната кружится. Мне не хватает воздуха. Этого не может быть.

Я частично надеялся, что это был какой-то план матери по наказанию меня. Я думал, что найти того, кто захочет меня, займет больше времени. Я думал…

Я не замечаю, что Аннабель держит меня за руку, пока не чувствую тепло на своей ладони. Ей не нужно использовать свою доску — я все могу прочитать по ее глазам, и они говорят мне, что ей очень жаль.

— Я… это все правда?

Аннабель кивает. Я читаю письмо еще раз. Оно даже не от Корал. Мы даже особенно друг с другом не общались. Я ничего о ней не знаю. И теперь мне предназначено провести с ней остаток жизни?

— Я этого не хочу, — признаюсь я слабым голосом, совсем непохожим на мой.

Аннабель кладет голову мне на плечо; она делала так, когда мне было десять — я порезал руку, и доктору пришлось ее зашивать.

— Я не могу жениться, — говорю я, внезапно вставая и начиная ходить взад-вперед по комнате. — Ни на ней. Ни на ком. Мне всего лишь девятнадцать! — Не то чтобы это имеет значение в Жемчужине — мать Джаспера пытается договориться о помолвке уже год, и я знаю, что Мать вышла замуж за Отца, когда ей было всего шестнадцать. Но есть разница между тем, когда ты знаешь о своем будущем, и тем, когда твое будущее смотрит тебе прямо в лицо. — Она не может заставить меня. Она не может.

Она может.

Я знаю. Конечно, я знаю. Она может делать все, что захочет. Она Герцогиня Озера.