История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим

- Две недели еще не вечность, Дик, - весьма добродушно возразил тот. (У него были голубые глаза удивительной яркости и правильные красивые черты, делавшие его похожим на раскрашенную статую.) - А скрывался я - как бы ты думал, где?

- Как! Неужто на том берегу? - испуганно спросил капитан. - Милый мой Джо, ты ведь знаешь, я всегда...

- Нет, нет, - с улыбкой прервал его друг, - до этого дело еще не дошло. Я скрывался, сэр, в таком месте, где никому не пришло бы в голову искать вас, - у себя дома, куда направляюсь и сейчас, чтобы выкурить трубку и выпить стакан хересу. Не окажете ли и вы мне честь?

- Поди сюда, Гарри Эсмонд! - воскликнул Дик.Ты, кажется, не раз слыхал от меня о моем милом Джо, моем ангеле-хранителе?

- Как же, - сказал мистер Эсмонд с поклоном. - Но не думайте, что только вы научили меня восхищаться мистером Аддисоном. У нас в Кембридже не хуже, чем в Оксфорде, умели ценить поэзию, сэр; и хоть я и надел красный мундир, но кое-какие из ваших стихов помню до сих пор наизусть... "О qui canoro blandius Orpheo vocale ducis carmen!" {О вы, который поете слаще, чем певец Орфей! (лат.).} Угодно вам, сэр, чтобы я продолжал? - спросил Эсмонд, который и в самом деле любил прекрасные латинские стихи мистера Аддисона, восхищавшие всех образованных людей того времени.

- Это капитан Эсмонд, ветеран Бленгейма, - сказал Стиль.

- Поручик Эсмонд, - поправил его тот с низким поклоном, - к услугам мистера Аддисона.

- Я слыхал о вас, - сказал мистер Аддисон с улыбкой; и точно, в целом городе не было никого, кто бы не слыхал о злополучной ссоре Эсмондовой тетки с герцогинею.

- Мы собрались к "Джорджу" распить бутылочку до представления, - сказал Стиль. - Ты с нами, Джо?

Но мистер Аддисон сказал, что отсюда недалеко до его квартиры, что как он ни беден, а бутылка доброго вина для друзей там всегда найдется, и пригласил обоих джентльменов к себе на Хэймаркет, куда мы тотчас же и направились.

- Моя хозяйка сразу проникнется ко мне доверием, - с улыбкой сказал мистер Аддисон, - когда увидит, что столь блестящие джентльмены поднимаются по моей лестнице. - И он любезно распахнул перед ними дверь своего обиталища, поистине довольно убогого, хотя никакой владетельный князь, принимая гостей в своем дворце, не мог бы явить более изысканную обходительность и учтивость, нежели этот джентльмен. Скромный обед, состоявший из ломтика мяса и хлебца ценой в пенни, дожидался хозяина квартиры. - Вино у меня лучше, нежели закуска, - сказал мистер Аддисон, милорд Галифакс прислал мне бургундского. - Поставив с этими словами на стол бутылку и стаканы, он в несколько минут управился со своим незатейливым обедом, после чего все трое дружно принялись за вино. - Взгляните, капитан, - сказал мистер Аддисон, указывая на свой письменный стол, на котором была разложена карта Гохштедта и его окрестностей, а также несколько листков и брошюр, относящихся до знаменитой битвы, - как видите, я также занят вашими делами. Точней сказать, я выступаю в роли поэта-хроникера и пишу поэму об этом походе.

И тут Эсмонд по просьбе гостеприимного хозяина рассказал все, что знал о сражении при Бленгейме, пролил на стол aliquid meri {Немного вина (лат.).}, чтобы обозначить реку, и с помощью щепотки трубочного табаку изобразил действия на левом фланге, в которых принимал участие.

Две или три страницы готовых уже стихов лежали тут же на столе, рядом со стаканами и бутылкой, и Дик, хорошенько подкрепившись содержимым последней, взял в руки эти листки, исписанные изящным, четким почерком почти без помарок и исправлений, и принялся читать вслух с большим подъемом и выразительностью. Там, где в стихах следовала пауза, восторженный чтец останавливался и разражался рукоплесканиями.

У Эсмонда восторги Аддисонова друга вызвали улыбку.

- Вы мне напоминаете немецких бюргеров или мозельских князей, - сказал он, - когда бы наша армия ни расположилась на привал, они тотчас же отправляли посольство с приветствиями главнокомандующему и пальбой из всех пушек салютовали нам с городских стен.

- А после того пили здоровье великого полководца, не правда ли? весело подхватил капитан Стиль, наполняя свой стакан; с подобным признанием заслуг приятеля он никогда не мешкал.

- А герцог, раз уж вам угодно, чтобы я играл роль его светлости, сказал мистер Аддисон, слегка покраснев и улыбаясь, - тотчас же поднимал ответный кубок. Августейший курфюрст ковент-гарденский, я пью здоровье вашего высочества. - И он налил себе вина. Джозеф не более Дика нуждался в поощрении к подобного рода забавам, но вино, казалось, никогда не затуманивало сознания мистера Аддисона, оно лишь развязывало ему язык, тогда как капитану Стилю достаточно было одной бутылки, чтобы слова и мысли перестали ему повиноваться.