История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим

Бригаде, которою командовал генерал-майор Уэбб, пришлось наносить и отражать в этот день самые жестокие удары; мистеру Эемонду выпала честь вести в бой роту полка, командир которого, в качестве генерал-майора, руководил всеми действиями бригады, и ему же пришлось взять на себя командование всем полком, после того как четверо старших по чину офицеров пали в жестокой схватке с неприятелем. Я рад, что Джек Хэйторн, который насмехался над моим происхождением и обозвал меня Уэббовым прихвостнем, из-за чего у нас произошла крупная ссора, пожал мне руку еще за день до этой битвы. Брэйс, наш подполковник, всего лишь тремя днями ранее узнал о смерти своего старшего брата, баронета, делавшей его наследником титула, поместья в Норфолке и четырех тысяч в год: судьба, миловавшая его на протяжении десятка походов, изменила ему как раз тогда, когда жизнь приобрела для него особую цену, и, идучи в бой, он говорил, что не надеется вернуться живым. Майор служил в полку совсем недавно. Креатура лорда Мальборо, он был встречен весьма недоброжелательно всеми прочими офицерами, - говорили, что ему поручено шпионить за нами. Не знаю, верно это или нет и кто именно доносил в штаб обо всех толках и пересудах за офицерским столом, но известно было, что полк Уэбба, как и сам командир, значатся у главнокомандующего на черной доске. "И если он не осмеливался расформировать его на родине, - говорил наш храбрый генерал, - то уж зато позаботится, чтобы неприятель его уничтожил", - так что на долю бедного майора Праудфута выпала опасная задача.

Юный лорд Каслвуд, состоявший в качестве адъютанта при особе герцога, получил рану и удостоился упоминания в "Газете"; там же было названо и имя капитана Эсмонда благодаря стараниям его генерала, который всегда любил и отличал его. Сердце у него забилось при мысли, что там, на родине, чьи-то глаза, самые яркие во всем мире, прочтут, быть может, страницу, где упомянуты его скромные заслуги; но он оставался тверд в своем решении не подвергать себя их опасному воздействию и выждать, покуда время и разлука притупят страсть, которая все еще жила в нем. Вдали от Беатрисы она его не тревожила, но он знал, что стоит ему воротиться домой, старый недуг вспыхнет снова; и он сторонился Уолкота, как линкольнширец сторонится болот родного края из страха перед лихорадкой, подстерегающей его там.

Мы, английская партия в армии, склонные насмехаться над всем, что исходило из Ганновера, и представлять двор и семейство курфюрста чуть ли не как сборище мужланов и дикарей, - даже мы вынуждены были признать, что в деле при Уденарде молодой принц, совершавший тогда свой первый поход, явил мужество и находчивость испытанного солдата. Его курфюрстское высочество оказался в тот день счастливее короля Англии, который находился во вражеском лагере со своими двоюродными братьями и вместе с ними вынужден был позорно бежать в исходе сражения. Имея против себя искуснейших полководцев мира и обладая, в свою очередь, превосходным командующим, они пренебрегли разумным советом и бросились очертя голову в бой, который закончился бы полным разгромом их армии, если бы не мудрость и отвага герцога Вандома, который сделал все, что зависело от доблести и военного гения, чтобы умерить потери, причиненные безрассудством и вздорным нравом его родичей, законных принцев королевской крови.

Переговоры по делу об обмене пленными все продолжались и по-прежнему служили благовидным предлогом для постоянных переездов мистера Хольца из лагеря союзников во французский и обратно. Мне достоверно известно, что однажды генерал Уэйн едва не повесил его как шпиона, и лишь по особому приказу генералиссимуса он был отпущен и препровожден на главную квартиру. Он являлся и снова исчезал, и казалось, его охраняет чье-то высокое, хотя и незримое покровительство. Он устраивал обмен письмами между герцогом Бервиком и его дядею, нашим герцогом. Он был осведомлен обо всем, что происходило в лагере принца, так же хорошо, как и о том, что творилось в нашем; он привез поздравления от короля Англии кое-кому из наших офицеров, в том числе и офицерам Уэбба, отличившимся в этот великий день; а после Винендаля, когда наш генерал бушевал по поводу несправедливости генералиссимуса, сказал, что ему известно, как смотрят на это французские командиры, считающие якобы, что отпор, данный нами неприятелю у винендальского леса, проложил союзникам путь к Лиллю.