История Германии. Том 1. С древнейших времен до создания Германской империи

Трансформация государственной власти, обладатели которой все более сознавали себя не столько императорами Священной империи, сколько германскими королями, обнаруживается в целом ряде явлений. Фактически выборы германского короля делаются конституционным актом избрания императора, авторитет которого основывался в первую очередь на реальной власти германского государя. Королевская власть легитимизировала свое «национальное Я» уже тем, что в «Золотой булле», этом уникальном правовом памятнике классического германского Средневековья, избрание короля Германии не оговаривается условием одобрения его кандидатуры папой. В 80-е гг. XV в. в ряде официальных документов появится название «Священная Римская империя германской нации», достаточно красноречиво говорящее о новой самоидентификации германского этнокультурного сознания. Наконец, об этом убедительно свидетельствует и совпадение в ряде источников XV в. понятий «немецкая нация» (natio Teutonica, teutsche Nation) и «немецкая земля» (Deutschland), при всем том, что сохраняется грань между этническими областями, политически и экономически замкнутыми феодальными княжествами, городами, накладывающая отпечаток и на формирующиеся «национально-исторические» мифы.

2. Городская и сельская экономика

Германский город

Растущие города Германии в эпоху высокого Средневековья явятся «мотором» динамичного развития многих ее областей. Там, где античная цивилизация оставила свой след, эти процессы обозначились уже в XI-XIII вв. Особую зону в этом смысле представляла знаменитая «дорога Брунгильды» — Рейн с расположенными на нем Кёльном, Вормсом, Майнцем, Страсбургом и другими городами. О масштабах городских поселений этого времени можно судить по тому факту, что население Кёльна, названного побывавшим в этом городе английским монахом «центром Германии, городом первой величины», достигала в XII в. 20 тыс. человек. Мелкие города, составлявшие большинство городских поселений того времени, насчитывали подчас несколько сот жителей и сохраняли тесную связь и типологическое родство с деревней. Это сказывалось и на облике городов. Первая мощеная улица в Аугсбурге — богатом по меркам того времени городе — появилась только в начале XV в. (в то время как во Франции уже при Филиппе II Августе в XII в. начали мостить улицы и создавать «службу мусорных повозок»). Фридрих III, не послушавший совета жителей Рейтлингена не навещать город в весеннее время, чуть было не утонул на своей белой кобылице при въезде в город в огромной луже.

Там, где античное наследие отсутствовало, городская цивилизация складывалась более медленными темпами. Хотя иные факторы могли компенсировать отсутствие такого «трамплина» для роста городов. Удачное географическое положение, близость к северным торговым путям вкупе с аграрным и демографическим ростом сделали нижнегерманские земли (так называлась территория по нижнему течению Рейна и Мааса) едва ли не самой урбанизованной областью не только в Германии, но и в Европе в целом. Здесь раньше, чем в других местах, города обрели качественную определенность, свойственную средневековому типу городов, связанную с развитием торгово-ремесленной деятельности. Именно эти земли стали родиной текстильного производства, являвшегося основой ремесленной «индустриализации» в Средневековье.

Говоря о том, что именно масштаб ремесленно-торговой деятельности и ее санкционированность христианской моралью определят качественное своеобразие средневековых городов, их отличие, скажем, от античных городов-полисов, следует подчеркнуть, что для истории германских городов, особенно на ранних этапах их становления и развития, ведущей сферой была сфера посреднической торговли. Немалый импульс ей придали крестовые походы. Торговля Леванта с североевропейским регионом задавала алгоритм жизнедеятельности южногерманских городов. Аугсбург, Нюрнберг, Ульм, Регенсбург и другие города были связаны с Миланом, Венецией и Генуей — «лидерами» в торговле со странами Востока, набравшими силу благодаря крестовым походам. Товары роскоши, вино, пряности, поставляемые в страны Северной Европы, приносили большие доходы.

Не менее прибыльной была и торговля товарами северных стран. Из стран Скандинавии, Руси, прибалтийских земель германские купцы везли рыбу, лес, меха, мед, воск, соль и другие товары. Однако внутригерманская торговля «собственным» товаром была развита слабо. Этим обстоятельством в немалой степени объясняется тот факт, что высокий уровень торговой активности не создавал серьезной почвы для экономико-политического сближения отдельных земель в тех масштабах, которые знали англо-французские земли.