История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века

Еще первые послевоенные годы немецкие города, в том числе и столица Германии, находились в запущенном состоянии. Дворы редко убирались из-за забастовок дворников, фасады домов зияли пятнами отвалившейся штукатурки, по улицам ходили конки и дрожки. Города в основном были застроены еще с довоенных времен стандартными 4-5-этажными угрюмыми «домами-казармами», с небольшими внутренними дворами, покрытыми асфальтом. Они превращали жилые кварталы в каменные мешки.

Положение стало меняться в середине 20-х гг., когда рост городского населения потребовал ускорения жилищного строительства. В 1926 г. в Германии было построено почти 206 тыс. квартир, в 1929 г. — около 318 тыс. Это больше, чем было построено во Франции за 15 послевоенных лет. Массовое гражданское строительство подталкивало архитекторов к коренному пересмотру прежних градостроительных концепций. Новые идеи были инициированы известным архитектором Вальтером Гропиусом (1883-1969), создавшим в г. Веймаре в 1919 г. архитектурно-строительный институт, известный под названием «Баухауз». С 1928 г. Гропиус работал в Берлине. Он и его коллеги предложили сочетание в градостроительной практике простоты и монументальности построек с применением новых материалов и конструкций. Вместо прежних монолитных городских кварталов началось строительство 3-4-этажных жилых домов в виде «строчек», с использованием стали, бетона, стекла, доступных воздуху и свету. Как правило, это были муниципальные дома с функционально оправданными дешевыми малометражными квартирами с центральным отоплением и водопроводом, канализацией, электричеством и газом. Они были предназначены для среднего класса и рабочих. Во второй половине 1920-х гг. германские города стали чистыми и ухоженными. Появились большие зеленые площади, вечерами на улицах и зданиях вспыхивала разноцветная реклама. Основу городского транспорта составлял трамвай, постепенно увеличивался автобусный парк, было много такси.

По числу городского населения Германия занимала четвертое место в мире. Самым крупным городом оставался Берлин, население которого составляло в 1919 г. 3,8 млн человек. За ним шли: Гамбург (более 1 млн), Кёльн (634 тыс.), Мюнхен (631 тыс.), Лейпциг (604 тыс.), Дюссельдорф (407 тыс.).

Социальное положение и жизнь сельских жителей имели свою специфику. Голодная пора мировой войны коснулась деревни меньше, чем города, к концу 1920-х гг. деревня стала зажиточной. В крестьянских хозяйствах широко использовался труд временных наемных рабочих. Крестьянские дома в деревне стояли особняком и соединялись между собой шоссе, обсаженными деревьями. Общественными центрами деревни были церковь, школа, лавка и пивная.

Немецкая деревня оставалась хранительницей национальных традиций, обычаев и нравов. И после революции большинство крестьян продолжало симпатизировать монархии. Они не приняли республики, ненавидели ее атрибутику и отдавали предпочтение кайзеровскому гимну «Германия, Германия превыше всего». Традиционны были и развлечения крестьян. По воскресеньям они посещали церковную службу, торжественно отмечали деревенские праздники, на которых выступали обязательные для каждой деревни хор и оркестр. Читали крестьяне мало, из газет предпочтение отдавали местным изданиям, а не столичным.

Особый уклад жизни сохраняла родовая земельная аристократия, которая после революции потеряла сословные привилегии, но не утратила собственности. Юнкеры почитали и сохраняли дворянские традиции, в основе которых, как считалось, лежали семья, земельная собственность и государственная, особенно военная, служба. В родовых замках висели портреты предков, Вильгельма II, отмечался день его рождения, хранились кайзеровские черно-красно-белые флаги. В аристократических семьях строго соблюдали этикет, содержали лакеев и поваров, старшие за столом разговаривали только по-французски. Для юнкерства монархия ассоциировалась с блеском и величием, а республика — с позором и бессилием. Слово «система» (веймарская) стало синонимом ругательства.

***

Культуру Веймарской Германии справедливо называют «культурой прорыва». Но между культурными завоеваниями немецкого авангарда и вкусами большей части немецкого общества лежала непреодолимая пропасть. Развитие культуры определялось противоречиями между волей к модернизации и страхом перед ней, между радикализмом и желанием сохранить старые ценности, между направленностью на вещественную рациональность и поворотом к глубокому иррационализму мистической окраски.

Современный российский исследователь Веймарской республики И. Я. Биск выделяет ряд моментов, важных для понимания ее духовной атмосферы. Во-первых, Веймарская республика была едва ли не самым демократическим государством того времени. Во-вторых, духовная жизнь в республике была очень наэлектризована, проникнута острейшей борьбой политических партий и идей — левых и правых, реакционных и прогрессивных. Имея в виду эту борьбу, публицист Курт Тухольский обоснованно назвал Германию «расколотой страной».