История Германии в ХХ веке. Том II

Однако новая партия пропагандировала не только объединение конфессий, но и преодоление классовых границ, хотя и в очень разных формах. В союзе ХДС/ХСС существовали мощные силы, поддерживавшие христианский социализм, особенно в Рейнской области, которая быстро стала центром новой партии, и в Берлине, где Якоб Кайзер и другие призывали к широкой социализации. Однако в то же время «Союз» стал местом сплочения решительных противников всех форм социализма. Здесь были и сторонники более централизованного, прусского подхода к государству, и федералисты. И наконец, в «Союзе» не было единства в отношении экономической политики – в нем были и сторонники государственно-экономического направления, и приверженцы концепций рыночной экономики, и сторонники корпоративизма. «Эта партия социалистическая и радикальная в Берлине, клерикальная и консервативная в Кёльне, капиталистическая и реакционная в Гамбурге и контрреволюционная и партикуляристская в Мюнхене», – метко писала французская газета «Ордр» (L’ Ordre, «Порядок»). Эта программная полифония новой партии явилась следствием собрания в одной партии самой разношерстной буржуазии и была, возможно, питательной средой для будущих расколов46.

Однако это могло стать и преимуществом, если бы сильный и убедительный лидер смог примирить эти противоречия. В лице Конрада Аденауэра, обер-бургомистра Кёльна с 1917 по 1933 год, такой лидер был найден довольно скоро. Его принципиальная позиция по отношению к национал-социалистам и неоднократное тюремное заключение в эпоху нацизма обеспечили Аденауэру убедительную политическую легитимность как внутри страны, так и за ее пределами. Как политик с многолетним стажем, инстинктом власти и христианскими ценностями, он был идеальным кандидатом на вакантную должность лидера буржуазного лагеря. Аденауэр был глубоко укоренен в католицизме, но полон недоверия как к абстрактным политическим и мировоззренческим концепциям, так и к нерешительности собственного народа. Авторитарный демократ по своему политическому темпераменту, он делал ставку на сильные государственные институты, а не на общественное мнение. В начале своего пути он считал растущую мощь советского коммунизма гораздо более опасной, чем угрозу побежденного нацизма. Поэтому безоговорочный альянс с западными союзниками, особенно с США, имел для него решающее значение.

Аденауэр быстро утвердился в ХДС, бывшей в первую очередь его детищем – даже если история успеха ХДС кажется более гладкой в ретроспективе, чем при рассмотрении с современной точки зрения. Изначально было совершенно неясно, сможет ли Аденауэр удержать партию, учитывая огромный спектр политических позиций, которые необходимо было свести воедино. То, что ему это удалось, не в последнюю очередь объясняется его точной, но скептической оценкой ситуации в Германии и международной политике, которая сформировалась очень рано и оказалась почти ясновидящей. Уже через полгода после окончания войны, в октябре 1945 года, Аденауэр заявил, что Россия держит в своих руках «восточную половину Германии, Польшу, Балканы, видимо, Венгрию, часть Австрии», уклоняется от сотрудничества с Западом и поступает в подконтрольной ей части Европы по своему усмотрению. В этих регионах «уже господствуют совершенно иные экономические и политические принципы, чем в остальной Европе. Это означает, что разделение на Восточную Европу, находящуюся под влиянием СССР, и Западную Европу стало фактом». Поэтому в интересах Франции и Англии было «объединить Западную Европу под своим руководством, успокоить ту часть Германии, которая не занята Советским Союзом, в политическом и экономическом отношении, и оздоровить ее». Стремление Франции и Бельгии к безопасности «в долгосрочной перспективе могло быть действительно удовлетворено только экономической интеграцией Западной Германии, Франции, Бельгии, Люксембурга и Голландии». Если бы к этому процессу присоединилась и Англия, «мы бы значительно приблизились к желанной конечной цели – созданию союза западноевропейских государств». Мало найдется политиков, которые бы так ясно представляли себе ситуацию в мире и дальнейшее развитие событий в это время. В этом мастерстве и заключалось превосходство Аденауэра, благодаря которому он почти на двадцать лет стал определяющей фигурой в западногерманской политике47.