История Германии в ХХ веке. Том II

С основанием новой Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС) в июле – сентябре 1947 года в Париже были созданы условия для оказания помощи, предложенной в рамках «Плана Маршалла». Западная Германия, представленная военными губернаторами, также вступила в ОЕЭС и, таким образом, была интегрирована в формирующуюся западноевропейскую государственную систему еще до того, как стала государством – как экономика, а не как государство. Это обозначило состояние и перспективы страны в данной ситуации. Деньги, предусмотренные «Планом Маршалла», которые теперь начали поступать, были очень большими, но, возможно, не определяющими. Великобритания получила 3,2 миллиарда долларов, Франция – 2,7 миллиарда, Италия – 1,5 миллиарда. Западная Германия получила только 1,4 миллиарда и, в отличие от других стран-получателей, должна была вернуть эти деньги; доля финансирования по линии ERP в инвестициях в основной капитал здесь составляла менее 7 процентов в 1949 году. Однако как сигнал о готовности американцев поддержать европейскую экономику и как основа экономической и политической стабильности, «План Маршалла» был бесценен – «ключевое событие и для европейской истории, потому что он прочно связал западногерманскую экономику с Западной Европой»52.

Таким образом, «План Маршалла» стал для американцев важным инструментом завоевания в политическом плане западноевропейцев и не в последнюю очередь западных немцев для Запада; при этом работа по связям с общественностью в рамках ERP была не менее тщательно продумана, чем сама помощь. Бесчисленные брошюры, книги, плакаты и более двухсот короткометражных фильмов рассказывали о благотворном влиянии «Плана Маршалла». Товары, поставленные за счет средств ERP, были соответствующим образом маркированы – вполне успешно. В газете «Вельт» можно было прочитать об американских планах: «На горизонте свободной Европы становится виден проблеск надежды на экономическое восстановление с принятием Конгрессом США „Плана Маршалла“ 2 апреля 1948 года. Мы приветствуем дальновидное решение великого народа по ту сторону океана». Газета «Франкфуртер Рундшау» писала: «Никакая политическая пропаганда не может заставить нас видеть в американской помощи что-то иное, кроме единственного пути к нормализации жизни в Германии». В ходе опросов, проведенных в 1948 году, осведомленность о программе возросла до 76 процентов (в Берлине – 91 процент). 85 процентов опрошенных были убеждены, что этот план улучшит их жизнь53.

Таким образом, менее чем через три года после окончания войны Германия превратилась из поверженного врага, которого следовало наказать, в потенциального партнера. Всего двумя годами ранее западные державы хотели сократить экономическую составляющую страны до такой степени, чтобы она перестала представлять угрозу для своих соседей на десятилетия вперед; теперь же, с помощью американских денег, ее экономическое возрождение должно было произойти как можно быстрее, чтобы спасти Европу от коммунизма. Редко когда в новейшей истории Европы происходила более резкая смена политического курса.

Четвертый этап, от «Плана Маршалла» в июне 1947 года до денежной реформы в июне 1948 года, начался, когда советские представители на конференции по «Плану Маршалла» в Париже в конце июня 1947 года отвергли американскую помощь для себя и стран, находящихся в сфере их влияния. Это завершило раздел Европы, а значит, и Германии. В последующие месяцы единственное, что имело значение, – быстрая консолидация и стабилизация обоих лагерей, которые теперь сформировались в «блоки».

На конференции шести держав в Лондоне, которая началась в феврале 1948 года и на которой были представлены не только три западные оккупационные державы, но и страны Бенилюкса, были согласованы отдельные шаги по созданию западногерманского государства, Франция, сначала выступавшая против, в конце концов согласилась с решениями конференции в связи с эскалацией конфликта между Востоком и Западом. В итоге 7 июня 1948 года военным губернаторам было предложено созвать учредительное собрание западногерманского государства.

Тот факт, что все это происходило в дни резкого обострения денежной реформы и блокады Берлина, придал событию привкус мирового кризиса и чрезвычайного положения. Таким образом, фактический акт основания западногерманского государства воспринимался как немцами, так и союзниками в контексте нового международного противостояния, а не в национальных категориях государственного устройства и конституционного права.

ЛЕТО 1948 ГОДА