История германского фашизма

Он получил при этом необычайные полномочия. Геббельс, заявил Гитлер, отвечает только предо мной лично; Геббельс был целиком освобожден от подчинения руководителям имперских комитетов организации и пропаганды. Берлинские штурмовые отряды, всегда ревниво охранявшие свою самостоятельность от посягательств руководителей гражданской организации, тоже были подчинены Геббельсу. Далюеге был отозван.

Геббельс имел основания добиваться независимости в области пропаганды. Дело в том, что с середины сентября Штрассер стал имперским руководителем всей партийной пропаганды. Это был «второй по важности» пост в партии, как меланхолически выразился сам Штрассер; первый пост, а именно руководителя в области организации, Гитлер поручил генерал-лейтенанту в отставке Гейнеману, не преследовавшему честолюбивых целей. В качестве руководителя пропаганды Штрассер мог развивать свою деятельность только на глазах у всех; здесь у него не было возможности создавать тайные опорные пункты и устраивать подпольные связи между окружными организациями.

В своей новой должности Штрассер подарил партии несколько удачных идей. Так, он объявил день 9 ноября днем партийного траура в память павших у мюнхенской Фельдгернгалле; далее, он обязал каждого члена партии носить в свободное от работы или службы время на видном месте партийный значок — свастику как самое лучшее средство пропаганды.

Он держался теперь в партии в известной мере легального курса; только повиновение Гитлеру и лояльная работа могли дать ему влияние в партии. Брат его Отто продолжал, однако, работать в берлинском издательстве над программой будущего национал-социалистического строя, — уже самый факт такой работы означал неповиновение Гитлеру. Лучи нового учения оказали сильное действие на клеточную ткань растущего национал-социализма, но сам источник этого излучения должен был скрываться в тени. Когда же он под конец показался на свет божий, его немедленно устранили.

Глава девятая

Д-р Пауль-Йозеф Геббельс

Гитлер поставил молодого Геббельса во главе берлинской организации не только в благодарность за его услуги в Бамберге и Веймаре. Геббельс показал себя не только горячим приверженцем национал-социализма, но и восторженным поклонником самого Гитлера, по крайней мере он сумел прикинуться им.

«Уважаемый, дорогой Адольф Гитлер, — пишет он в заискивающем тоне после бамбергской конференции, — я очень многому у вас научился, вы по-товарищески показали мне совершенно новые пути…» Вслед за тем он просит Гитлера включить его в свой «генеральный штаб».

«Люди имеются. Позовите их. Еще лучше — призовите их, одного за другим, если вы найдете их достойными… И пусть придет тогда день, когда чернь будет галдеть и реветь вокруг вас и будет кричать: распни его. Мы в этот момент будем стоять вокруг вас, как железная стена, и петь: «Осанна».

Конечно, этот услужливый певец осанны не может вычеркнуть из своего прошлого, что он некогда вместе с участниками группы Штрассера строил козни против Гитлера; но он реабилитирует себя опять бранью по их адресу: «Теперь я вижу вас насквозь; вы — революционеры на словах, пустые болтуны… Моя установка никогда не была такой… Не болтайте так много про идею и не воображайте, что вы одни носители этой идеи. Учитесь и имейте доверие. И верьте в победу этой идеи. Тогда с вашей стороны не будет уходом в Дамаск, если мы сплотимся вокруг ее творца, вокруг вождя; тогда мы поклонимся ему не из византийского раболепия, а как наши предки, сохранявшие свое гордое достоинство перед престолом, мы преклонимся перед ним с чувством уверенности, что он больше каждого из нас, что и он лишь орудие в руках божественной воли, которая творит историю».

Кроме того, Геббельс постарался идти за вождем также в мелочах. Он копирует, например, его позицию в вопросе об участии в выборах. Так, когда д-р Фрик с гордостью доказывал в «Национал-социалистическом ежегоднике» за 1927 г., как много может сделать даже небольшая национал-социалистическая фракция в рейхстаге своим прилежанием и искусно сформулированными законопроектами, Геббельс напал на него в открытом письме: