История германского фашизма

Проекты эти, однако, были искусственными и выходили далеко за пределы баварского национального чувства, существования которого никто не мог оспаривать и которое позднее, уже при национал-социалистском господстве, также давало себя знать. В то же время в старой Баварии подросло новое поколение, которое относилось к империи дружелюбнее своих отцов. К тому же главным образом протестантская северная Бавария никогда не согласилась бы на отделение от Германии. Гитлер прекрасно сознавал это, когда в своей речи от 14 февраля заявил авторам баварских сепаратистских планов, что если они будут грозить проведением майнской линии (отделением от севера), то внутри самой Баварии найдутся силы, которые подавят подобную попытку.

«Унификация»

Гитлер оказался прав. 5 марта во время выборов в рейхстаг национал-социалисты выбили всесильную до тех пор в Баварии народную партию из ее позиций, собрав значительно больше голосов, чем она. Так, например, в нижней Баварии они удвоили число своих голосов.

То же произошло примерно и в других провинциях. Национал-социалисты подождали всего один день. Вслед за тем штурмовики вышли на улицу и смели прежнее правительство. Во всех городах Германии они устроили огромные демонстрации, заняли правительственные здания, разгромили дома профсоюзов и типографии социал-демократических газет. На всех занятых зданиях они водружали свое знамя со свастикой. В Пруссии общинные сутяги, игравшие первую скрипку в национал-социалистских фракциях городских самоуправлений, находясь во главе демонстраций штурмовиков, смещали бургомистров или по телеграфу требовали от Геринга их смещения и назначения национал-социалистских государственных комиссаров. Геринг еще 6 марта предусмотрительно предписал обер-президентам и регирунгспрезидентам не чинить никаких помех подобным эксцессам и, в частности, допускать, чтобы штурмовики вывешивали на общественных зданиях флаги со свастикой. Он охотно пошел на уступку своему прямому начальству Папену, распорядившись о том, что вывешивание черно-бело-красных флагов также может быть допущено, если бы этого кто-нибудь потребовал. Пусть-де «Стальной шлем» посмотрит, удастся ли ему вывесить много черно-бело-красных флагов наряду со свастикой!

Такова была прусская революция с разрешения господина министра. Напротив, в других провинциях пришлось преодолеть еще некоторое сопротивление прежней государственной власти. И здесь навстречу насилию снизу приходила легальность сверху, и оба наилучшим образом дополняли друг друга. В то время как штурмовики осаждали правительственные здания, Фрик 6 марта назначил по телеграфу национал-социалистских партийных функционеров имперскими полицейскими комиссарами в Бадене, Вюртемберге, Саксонии и Шаумбург-Липпе. В Бадене был назначен руководитель окружной организации Роберт Вагнер, один из участников гитлеровского путча в 1923 г., в Вюртемберге — один из вождей штурмовиков фон Ягов, а в Саксонии — вождь национал-социалистской фракции ландтага Манфред фон Киллингер, бывший соратник капитана Эрхардта и соучастник убийства Эрцбергера. В других местах дело обошлось без столь явного нарушения законного порядка. Так, например, в Гамбурге под нажимом национал-социалистского руководителя окружной организации Кауфмана сенат вместе с бургомистром подали в отставку и первым бургомистром был избран национал-социалист Карл-Винцент Крогман.

Уже 11 мая Вагнер заявил в Бадене, что к нему как назначенному министру-президенту переходит вся правительственная власть. Во все пять министерств были назначены национал-социалисты. Первым шагом правительства явилось введение в силу еще не подписанного конкордата Бадена с католической церковью. Бывший председатель правительства Шмитт и ряд социал-демократических политиков были арестованы. В Вюртемберге уже 10 марта правительство перешло в руки национал-социалиста Мурра. Полицейский комиссар фон Ягов вскоре снова исчез с горизонта.

Самого блестящего успеха добилась эта превосходно подготовленная и начавшаяся по сигналу революция в Баварии. Здесь 8 марта национал-социалисты потребовали, чтобы правительство Гельда, не подавая формально в отставку, передало всю власть национал-социалисту в чине генерального государственного комиссара. До сих пор в Баварии обычно говорили: «Имперский комиссар, которого нам пошлют, будет арестован уже на границе». Такого комиссара всегда представляли себе «пруссаком», т. е. малоизвестным в Баварии эмиссаром из Берлина. Национал-социалисты выдвинули на этот раз настоящего баварца, с которым по части популярности не мог поспорить ни один из тогдашних министров, а именно генерала фон Эппа.