История Герока

Войско орков двинулось навстречу силам Эйнгеля, обе армии смешались в одну, орк и человек, стоя спиной к спине, рука об руку вместе отбивались от ожившего сквозь века зла, грозящего стереть их с лица земли.

Бой драконов продолжалась, ярость их громыхала по округе. Белёсый дракон нападал в смертельном неистовстве, а чёрный дракон уже стал слабеть. Он поднимался ввысь чтобы оторваться от мёртвого собрата, но тот настигал его и обрушиваясь на него сверху заставлял лететь вниз. Пламя чёрного дракона обжигало белёсого, но тот не обращал на это ни какого внимания, зато воздушный рёв наносил раны чёрному дракону, с каждым рёвом белёсого дракона чешуя чёрного осыпалась, раздирая кожу. Внизу под ними с той же яростью проклятые атаковали людей, они продолжали наседать, а люди и орки продолжали гибнуть, в то самое время пока Герок пробивался сквозь тоннели заполненные проклятыми в чертог Урсаланы. Он уже добрался до зала где была сломанная дверь, зал на удивление был чист от проклятых. Герок едва сдерживал себя, драки с проклятыми наполняли его сердце яростью, что красной пеленой так и норовила застелить глаза. Герок с трудом сдерживал себя, понимал насколько опасно потерь разум и дать ярость берсеркера выплеснуть наружу. Тогда он станет смертоносным вихрем сокрушающим всё на своём пути, но тот вихрь будет бессмысленный, так как ярость не видела врага, ярость крушила всё на своём пути, слепо и бесцельно.

Герок вошёл в чертог, всё было так, каким они увидели его в первый раз, те же скелеты на полу, тот же стол, пустые полки, и каменный продолговатый столб, а на нём лежал тот самый диск, в котором Урсалана запечатала свою душу.

— Добрался таки, — услышал Герок мелодичный голос. Урсалана стояла возле большой арки, откуда наблюдала за битвой. — До чего же унылое зрелище, я пошла на него ради развлечения, думала будет забавно, как в старые славные времена. Но ничего интересного, — она вздохнула. — Что ж, хотя бы наслажусь чувством отчаяния, оно просто ласкает мою душу, — и засмеялась.

Герок подошёл к ней и дотронулся мечом до Урсаланы, меч прошёл сквозь неё.

— Ты ещё призрак.

— Не призрак, а бестелесное создание, — она повернулась к нему, явив прекрасный лик. — Ты не увидишь моего тела, когда я обрету его, практически весь ваш грязный мерзкий ничтожный род уже будет мёртв. А начну я с тебя.

Не успел Герок опомниться, как чертог буквально заполонили проклятые, они бросились на Герока, а тот принялся истреблять их.

— Я чувствую твою ярость Герок, — красивый голос Урсаланы звучал как изысканный хрусталь. — Я чувствую её, отдайся ей, позабавь меня перед смертью.

Как Герок не крепился, красная пелена ярости затмила его разум и опустилась на глаза. Издав дикий крик Герок, принялся крушить всё на своём пути, он размашисто рубил проклятых с такой силой, что от их тел отлетали куски плоти и костей, а те прибывали и прибывали, а Урсалана счастливо смеялась, глядя на агонию армии людей и орков которых вот-вот поглотит тёмная масса порождений тьмы.

Глава 29

— В загробном мире воздают по заслугам живого. Никто не знает, что ждёт нас после смерти, и лишь наши поступки определяют…

— Закрой поганый рот, всё что я делал, делал потому что хотел так поступать. А что ждёт меня после смерти, через мгновение узнаю.

Ответ приговорённого к смерти на увещевания жреца Светлых алтарей к покаянию.

Стоял нестерпимый зной, в такую жару не стоит высовывать под палящее солнце, не то что ходить под его лучами в тяжёлых доспехах. Над полем битвы сущее пекло, солнце жарило так, что от раскалённого воздуха першило в горле. Стояла пелена пыли, песок подхватываемый ветром замысловато кружился в вихре, небольшие завитки смерча проскальзывали между дерущимися и тотчас исчезали. Земля буквально горела под ногами, она в самом деле горела. Когда проклятые стали наседать и их орда перевалила через вал и частокол, последние выстрелы катапульт были заряжены глиняными чанами с горящей смолой. Огонь, попав на сухую траву, быстро распространился по равнине и пошёл в сторону наступающих проклятых, но это нисколько не задержало порождение тьмы, они продолжали рваться в бой, даже если горели. Так пламя разгорающегося пожара перекинулось и на лагерь Эйнгеля. Уже стена огня, жадно ревущая, поглощающая на своём пути и живых и мёртвых, неуклонно распространялась во все стороны. Поле битвы помимо пыли заволокло ещё удушливым дымом, запахом палёной плоти и едкой гарью горящей земли, и всё это не могло перебить смрада исходящего от мёртвых тел проклятых. Оставшиеся живые бились на пределе своих сил, орда проклятых неуклонно давило оставшиеся войска людей и орков.