История гестапо

По прибытии в лагерь каждый новый пленный подвергался длительному допросу и должен был ответить на множество вопросов о своем прошлом. В дело, которое хранилось в архивах политической секции, открытое на его имя, подшивались документы о причинах его ареста, акты гражданского состояния и т. д. Ее сотрудник вел картотеку, где можно было в любое время получить необходимые сведения о каждом узнике.

Политическая секция могла в любой момент вызвать на допрос любого узника. Эти вызовы являлись навязчивой идеей и кошмаром каждого заключенного. Политическая секция была окружена ореолом священного ужаса. После вызова в нее заключенные бесследно исчезали. Там люди всегда подвергались насилию, и Когон рассказывает о случае, когда австрийский лейтенант Гекенаст умер в Бухенвальде от сердечного приступа, вызванного смятением, в котором он пребывал после того, как его по громкоговорителю вызвали в политическую секцию.

Гестапо устроило внутренний шпионаж среди заключенных. Вербовка стукачей была невероятно сложной, так как подозрение в доносительстве было равносильно смертному приговору.

Узники, на которых поступали особенно серьезные сигналы, допрашивались в бункере лагеря. Приводимых в бункер узников с самого начала раздевали догола и подвергали неописуемым пыткам. После допросов их почти всегда убивали.

Политическая секция получала также указания от центральной службы гестапо и следила за их выполнением внутри лагеря. Через них передавались смертные приговоры узникам, находившимся в лагере иногда в течение многих месяцев. Приказы о казнях периодически поступали из Берлина, причем никто не знал, почему какой-то заключенный, находящийся в лагере пятнадцать или восемнадцать месяцев, вдруг приговаривался к казни. Еще за восемь дней до освобождения лагеря в Бухенвальде центральная служба гестапо продолжала невозмутимо сообщать о смертных приговорах. Например, английский офицер Перкинс был казнен 5 апреля 1945 года.

Когда волею случая кто-то из немецких заключенных вдруг освобождался из лагеря, он был обязан назначенного числа явиться в гестапо города, указанного ему для проживания. До выхода из лагеря освобожденный должен был зайти в политическую секцию и подписать заявление, в котором клятвенно обязывался не открывать того, что видел в лагере, и не рассказывать об условиях жизни заключенных. После 1940 года освобождения вообще практически прекратились.

В лагере Бухенвальд советские пленные сразу по прибытии направлялись политической секцией на «специальную обработку», то есть на смерть. В первую очередь шли на казнь комиссары, затем офицеры, комсомольские руководители и члены коммунистической партии. Стукачи, набранные из числа интернированных русских белогвардейцев, размещались во все лагеря, куда попадали советские пленные, для выявления тех, кто имел звание офицера или был политработником.

Гиммлер очень гордился своим творением. В статье, опубликованной под названием «Природа и функции СС и полиции», он писал, рассказывая об узниках концлагерей, что «это отъявленные преступники и отбросы общества… Там мы найдем гидроцефалов, косоглазых, всяческих уродов, полуевреев и несчетное количество отпрысков низших рас. Кого там только нет… В целом воспитание сводится к насаждению дисциплины, а не к идеологическому образованию, каков бы ни был его характер, поскольку большинство заключенных имеют рабские души. Очень мало среди них людей, обладающих настоящим характером… Воспитание осуществляется, таким образом, через порядок. А порядок прежде всего требует, чтобы люди жили в чистых бараках. Только мы, немцы, можем это осуществить; никакая другая нация не могла бы оказаться столь гуманной».

Были организованы многочисленные посещения лагерей группами эсэсовцев и делегациями вермахта и партии. Один из бывших узников Дахау заметил, что тогда появлялось четкое впечатление, что их заперли в зоопарке. Показ некоторых избранных «пансионеров» лагеря посетителям был рассчитан на то, чтобы их позабавить, и проводился в почти неизменном порядке. Первым показывали уголовника, выбранного из числа убийц или представляемого таковым. Затем шел бывший бургомистр Вены доктор Шмитц, далее выпускали высшего офицера чешской армии, за которым следовали гомосексуалист и цыган. Католический епископ и профессор университета замыкали процессию. Посетители хохотали, восхищенные таким юмором. Такое тесное соседство ученых, людей высоких моральных принципов, видных гражданских и церковных деятелей, возглавляемых закоренелыми преступниками, назначенными капо и имеющими право на жизнь и смерть своих подопечных, было результатом заботливо выношенного плана, цель которого состояла в последовательной дегуманизации человека, в уничтожении противника.