История гестапо

Мюзи продолжал свои усилия, не падая духом; несмотря на свой возраст,[52] он предпринял немало визитов в Германию, не считаясь с риском попасть под бомбежку во время этих поездок. В начале апреля он добился от Гиммлера обязательства не эвакуировать заключенных из лагерей при приближении союзных армий. До этого момента заключенных строили в колонны или грузили в запломбированные вагоны и отправляли колесить по Германии в поисках нового места для лагерей. В некоторых концлагерях предпочитали заключенных расстреливать, чем отдавать их в руки союзников. Заслышав грохот приближающегося боя, несчастные узники замирали между страхом и надеждой.

Предпринимались и другие попытки спасти заключенных гитлеровских концлагерей: Гилелем Шторхом, представителем Всемирного сионистского конгресса, доктором Буркхардтом, президентом Международного Красного Креста, и шведским графом Бернадоттом. Все эти более или менее тайные переговоры убедили Гиммлера в том, что он может сыграть главную роль в спасении Германии (и своей жизни), если заключит международное соглашение.

Два раза он встречался с графом Бернадоттом, сначала в феврале, а затем в начале апреля 1945 года. Он дал ему обещание, аналогичное тому, что уже дал Мюзи: концентрационные лагеря не будут эвакуированы. Он долго колебался перед тем, как пойти на большее: привычка к полному и безоговорочному повиновению фюреру, страх перед ужасным наказанием, которое ожидало его, если раскроют его двойную игру, мешали ему перейти Рубикон. Однако в решающем апреле Гиммлер уже был в немилости, его эсэсовские телохранители были лишены привилегий, а Гитлер принимал его все реже. Эти обстоятельства позволили ему уменьшить зависимость от своего хозяина, в которой он до сих пор пребывал.

19 апреля Гиммлер имел продолжительную беседу с министром финансов Шверином фон Крозигком, а Шелленберг в это время уговаривал министра труда Зельдта. Они пришли к такому мнению: Гитлер должен уступить свое место Гиммлеру или исчезнуть, а Гиммлер, унаследовав место фюрера, обязан был как можно скорее заключить «почетный мир»! Новые заговорщики были такими же наивными, как их предшественники. Гиммлер все же надеялся на успех, так как граф Бернадотт в ходе последней встречи порекомендовал Гиммлеру отстранить от власти Гитлера и взять ее в свои руки, публично объявив, что фюрер не может более исполнять свои обязанности по причине тяжелой болезни. После этого должен последовать роспуск национал-социалистической партии. Гиммлер уже был готов к этому запоздалому перевороту, но хотел удостовериться, что союзники согласятся на проведение с ним переговоров, так как страх все еще удерживал его.

21 апреля, покинув рейхсканцелярию, Гиммлер встретился с Шелленбергом, который должен был проводить его в госпиталь Хохенлихен в одном из пригородов Берлина, где была запланирована встреча Гиммлера с Бернадоттом. Там Гиммлер обещал помешать эвакуации концентрационного лагеря Нейнгамме, находившегося около Гамбурга, а затем попросил графа Бернадотта передать предложение генералу Эйзенхауэру о встрече. Бернадотт постарался развеять его иллюзии относительно политической роли, которую он мог бы играть в будущей Германии, и эта встреча окончилась безрезультатно.

Но Гиммлер все же решил поймать последнюю соломинку, которая ускользала у него из рук всякий раз, когда ему казалось, что он ухватил ее. Сразу после встречи Бернадотт отправился обратно в Швецию через Любек, и Гиммлер решил догнать его там, чтобы предложить прекращение военных действий вместе с устранением Гитлера, с чем он теперь безоговорочно соглашался. Шелленберг первым выехал в Любек и там узнал, что Бернадотт уже пересек границу и находится в Апенроде к северу от Фленсбурга. Ему удалось связаться с Бернадоттом по телефону и уговорить его встретиться с ним во Фленсбурге на германо-датской границе. Здесь Шелленберг пустил в ход все свои дипломатические таланты, чтобы убедить Бернадотта вернуться вместе с ним в Любек, куда к тому времени уже приехал Гиммлер. Хотя Бернадотт был убежден в бесполезности этой затеи, он дал свое согласие на встречу. 23 апреля в 11 часов вечера эта последняя встреча состоялась в подвале шведского консульства при свете свечей, поскольку в Любеке, подвергавшемся постоянной бомбардировке, было отключено электричество. После переговоров, длившихся пять часов, Бернадотт согласился передать предложения Гиммлера своему правительству: только оно могло решить, следует ли доводить эти предложения до сведения союзников.

Гиммлер тут же написал письмо министру иностранных дел Швеции господину Кристиану Гюнтеру с просьбой посодействовать ему в переговорах с американцами.

На следующий день публичное заявление президента Трумэна категорически исключило любую возможность односторонней капитуляции Германии, развеяв в прах все надежды Гиммлера.