История Гиены. Хроника подлинного расследования. Книга 2

Произошедшее с Роксанной МакМил явно совпадало с тем, что годом ранее случилось с Ким Алконе. О чём же может свидетельствовать такая странная (мягко говоря) избирательность насильника? На первый взгляд, перед нами своего рода сексуальная пресыщенность, нежелание осуществлять половой акт с несимпатичной по мнению преступника жертвой. Однако подобное объяснение не кажется правдоподобным просто потому, что Гиена вряд ли соответствует типажу «сексуально пресыщенного плейбоя». По мнению автора, обоснованному в книге I, этот человек имел очень ограниченный опыт общения с женщинами и притом опыт довольно травматичный, доставивший ему немало горьких переживаний. Кстати, наличие такого вот обидного опыта явилось одной из причин (хотя и не основной!), подтолкнувшей его к решению совершать изнасилования.

Думается, причина такой необычной избирательности лежит иной в иной плоскости. Преступник уже не раз и не два показал себя «человеком-функцией», жёстко придерживающимся некоей заблаговременно выработанной идее или алгоритму. Практически во всех эпизодах, которые без колебаний можно с ним связать, мы видим однозначную последовательность слов и действий, которые даже между собой не меняются местами. Другими словами, Гиена являлся рабом привычки или, если выражаться точнее, рабом стереотипа. Он неспособен был на экспромт и моментальную подстройку к быстро меняющимся обстоятельствам. Поэтому резкое изменение исходных данных, на которые он должен был опираться при принятии решения, ставило его в тупик, он «зависал», как компьютер с перегруженной оперативной памятью. Нарисовав в своём воображении один образ жертвы и увидев, что в реальной жизни женщина ему не соответствует, преступник уподоблялся буриданову ослу, не знавшему, что же надлежит делать. Психиатры для описания вязкости мышления и неспособности человека переключаться с одной темы на другую, используют специальный термин — «ригидность». Это не заболевание, это с одной стороны симптом большого числа душевных болезней, сопровождающихся расстройством мышления, а с другой — свойство психики и характера, присущее вполне здоровым людям. У последних она раскрывается в форме педантизма, чрезмерной аккуратности, перфекционизме. Но в данном случае мы видим, если можно так выразиться, «перфекционизм в квадрате» или даже «в кубе». Столкнувшись с тем, что жертва не такая (или не та), какой преступник рассчитывал её увидеть, он предпочитал отказаться от исполнения задуманного и скрыться. Другими словами, этот человек никогда и ни в чём не полагался на случай, он действовал по заранее выработанному плану, и если план подводил — преступник отступал. Подобное отступление, между прочим, также являлось частью заблаговременно продуманного плана.

Кстати, в качестве варианта, не опровергающего, а дополняющего отмеченное выше, можно допустить, что Гиена имел некие проблемы с эректильной функцией. Это вовсе не означает, что у него совсем не было эрекции, просто его психоэмоциональное возбуждение сильно опережало физическую готовность к осуществлению полового акта. У подавляющего большинства здоровых мужчин оба элемента полового возбуждения — психоэмоциональное и физическое — хорошо синхронизированы, и когда мужчина, условно говоря, «хочет» секса, он уже и «может». Причём эти компоненты действуют как своеобразные костыли: если в процессе полового акта ослабевает один, другой поддерживает готовность продолжать половой акт. Причём партнёр зачастую даже не замечает, что у мужчины происходит смена настроения. Так вот у Гиены, возможно, существовала некоторая задержка с наступлением эрекции, поэтому если что-то сбивало его с толку, и психоэмоциональная готовность заняться сексом вдруг понижалась, то эрекция вообще не возникала.

Почему эти детали важны? Казалось бы, какая разница, что там с ригидностью мышления насильника из восточного Сакраменто?

На самом деле деталь эта важна, поскольку указанное свойство мышления имеет как свои плюсы, так и серьёзные минусы. Неспособность к экспромтам и неумение подстраиваться к быстро меняющейся обстановке таило для преступника двоякую угрозу. Во-первых, неожиданные действия жертвы с большой вероятностью поставили бы насильника в тупик и побудили бы его отказаться от посягательства. Простейшие меры по преграждению беззвучного доступа в спальню, скажем, блокировка изнутри дверной ручки, гарантированно обезопасили бы хозяев дома. Из той же серии — установка внутри дома простейшей сигнализации (световой и звуковой). Гиена вовсе не был каким-то необыкновенно оригинальным преступником, ему можно и нужно было противостоять, надо было лишь немного подумать и приложить руки для соответствующего оборудования жилья. И правоохранительные органы должны были дать населению необходимые подсказки.