История государства Российского

[1396 г.] Нет сомнения, что Василий Димитриевич с прискорбием видел сие новое похищение Российского достояния и не мог быть ослеплен ласками тестя; но ему казалось благоразумнее соблюсти до времени приязнь его и целость хотя Московского Княжества, нежели подвергнуть гибели сию единственную надежду отечества войною с Государем сильным, мужественным, алчным ко славе и к приобретениям. Великий Князь сам поехал к нему в Смоленск, где, среди веселых пиров наружного дружелюбия, они утвердили границы своих владений. В сие время уже почти вся древняя земля Вятичей (нынешняя Орловская Губерния с частию Калужской и Тульской) принадлежала Литве. Захватив Ржев и Великие Луки, властвуя от границ Псковских с одной стороны до Галиции и Молдавии, а с другой до берегов Оки, до Курска, Сулы и Днепра, сын Кестутиев был Монархом всей южной России, оставляя Василию бедный Север, так что Можайск, Боровск, Калуга, Алексин уже граничили с Литовским владением.

Еще Иоанн Калита замышлял овладеть совершенно Двинскою землею: правнук его желал исполнить сие намерение и сделал то без всякого кровопролития. Нередко утесняемые Новогородским корыстолюбивым Правительством, Двиняне дружелюбно [в 1397 г.] встретили рать Московскую, охотно поддалися Василию Димитриевичу и приняли от него Наместника, Князя Феодора Ростовского. Самые Воеводы Новогородские, там бывшие, вследствие тайных сношений с Москвою объявили себя верными слугами Великого Князя, который в сие время занял Торжок, Волок Ламский, Бежецкий Верх и Вологду. Новогородцы ужаснулись: вместе с Заволочьем они лишались способа не только иметь из первых рук важные произведения климатов Сибирских, но и выгодно торговать с Немцами, которые всего более искали у них мехов драгоценных. Архиепископ Новогородский Иоанн, Посадник Богдан и знаменитейшие чиновники спешили в Москву; но Великий Князь, лично оказав им ласку, не хотел слышать о возвращении Двинской земли.

[1398 г.] Тогда отчаяние пробудило воинственный дух в Новогородцах. Они собралися на Вече и требовали благословения от Архиепископа, сказав ему: «Когда Великий Князь изменою и насилием берет достояние Святой Софии и Великого Новагорода, мы готовы умереть за правду и за нашего Господина, за Великий Новгород». Архиепископ благословил их, и все граждане дали клятву быть единодушными. Войско их разделилось: 3000 пошли к Галичу грабить и пленять людей; 5000, вступив в Двинскую землю, осадили крепость Орлец, где заключился Наместник Великокняжеский с Двинскими Новогородскими Воеводами, которые передались к Государю Московскому. Нападали и оборонялись с равным усилием близ месяца; наконец осажденные принуждены были сдаться: чем решилась судьба всех Двинских областей. Зная меру сил своих и нимало не ослепленные удачею мести, Новогородцы предложили мир Великому Князю. Великий Князь не сомневался, что они могли в случае крайности приступить к Литве и, скрыв внутреннюю досаду, отказался от Двинской земли, Вологды и других владений Новогородских. Тогда Витовт, считая себя осмеянным, немедленно отослал к Новогородцам мирный договор, заключенный с ними в самый первый год восшествия его на престол Литовский. Они также возвратили ему дружественную грамоту: что было объявлением войны и называлось посылкою разметных грамот. Но Витовт отсрочил сию войну, занимаясь приготовлениями к другой, важнейшей. Он утешался мыслию слыть победителем народа, коего ужасалась Азия и Европа, – располагать троном Батыевым, открыть себе путь на Восток и сокрушить самого Тамерлана. Ничто не могло быть для России благоприятнее войны между двумя народами, ей равно ненавистными: надлежало ли способствовать перевесу того или другого? Ханы Ординские требовали от нас дани: Литовцы совершенного подданства. Тимур неотступно предлагал мир; признавал Витовта старейшим, соглашался даже платить ему ежегодно некоторое количество серебра. Гордый Князь Литовский, подражая хвастовству Восточному, хотел еще, чтобы Моголы изображали на своих деньгах знамение, или печать его.

Великий князь Василий Дмитриевич в гостях у великого князя литовского Витовта. Миниатюра из Лицевого свода

Все переменилось, когда пришел в стан к Моголам седой Князь Эдигей, славный умом и мужеством. Он был вторым Мамаем в Орде и повелевал Ханом; некогда служил Тамерлану и носил на себе знаки его милостей. Сведав от Тимура о мирных условиях, предложенных Витовтом, Эдигей сказал: «Лучше умереть». Войско Литовское перешло за Ворсклу и сразилось [12 Августа 1399 г.]. Рать Ханская была многочисленнее. Ужасное кровопролитие продолжалось до самой глубокой ночи: Моголы резали, топтали неприятелей или брали в плен, кого хотели. Ни Чингисхан, ни Батый не одерживали победы совершеннейшей. Едва ли третия часть войска Литовского спаслася. Так Литовский Герой, хотев удивить мир великим подвигом, снискал один стыд, лишился войска, открыл Моголам путь в свои владения и должен был опасаться еще дальнейших худых следствий.

Монгольская армия на марше