История гражданского общества России от Рюрика до наших дней

В мире в то время трендом стал тоталитаризм. В десятилетие с начала 1920-х по начало 1930-х гг. тоталитарные и авторитарные режимы были установлены во многих странах Европы: Венгрии (1920), Италии (1922), Болгарии (1923), Испании (1923), Польше (1926), Португалии (1926), Албании (1928), Сербии (1929), Германии (1933). Элементы тоталитаризма присутствовали во внутренней политике таких стран, как Великобритания и, конечно, США, где президент Рузвельт пытался преодолеть Великую депрессию далеко не рыночными мерами. Было ясно, что мир готовится к новой большой войне.

На таком фоне продолжать социально-экономические эксперименты (например, проверить, может ли управляемая профсоюзами кооперативная экономика перевооружить армию в соответствии с новыми условиями ведения войны) были бы преступной маниловщиной.

Истину «хочешь мира – готовься к войне» никто и никогда не отменял. 4 февраля 1931 года И. В. Сталин сказал свою историческую фразу: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы это сделаем, либо нас сомнут». 1941-й год показал его прозорливость.

В единственной партии, оставшейся в СССР – ВКП(б) – существовало несколько течений, каждое из которых понимало неизбежность войны, но предлагало свои варианты подготовки к ней.

Например, маршал Тухачевский предложил в 1930 г. программу, которую можно назвать «все и немедленно», в соответствии с которой СССР должен был немедленно создать армию в 11 млн. человек, 40 000 самолетов и 50 000 танков и производить ежегодно по 122 500 боевых самолетов и 100 000 танков (для сравнения – за всю Великую Отечественную войну 1941–1945 гг. было произведено 122 100 боевых самолетов).

Такие планы, вызванные стремлением «на штыках» принести социалистическую революции в Европу, были не меньшей маниловщиной, чем построение социализма в России, окруженной враждебными странами.

И. В. Сталин и его группировка в партии отвергли и первое, и второе, хотя используемая Сталиным «для общественного употребления» риторика включала и тезис о построении социализма в отдельно взятой стране.

В реальности же, разгромив своих политических оппонентов, Сталин взял курс на построение государственного капитализма. Сотни тысяч кооперативов сменились единой корпорацией-государством. При этом произошло отчуждение трудящегося от распределения продуктов труда и управления средствами производства, и, как следствие – постепенное отчуждение народа от политического руководства.

Индустриализация, ставящая целью создание мощной тяжелой промышленности, проводилась за счет ресурсов аграрного сектора экономики – другого крупного ресурса в стране просто не было. По существу, руководство СССР пошло по тому же пути, что и Российская империя во время первой русской индустриализации конца XIX – начала ХХ вв. – по пути продажи сельскохозяйственной продукции, прежде всего, зерна, за рубеж.

Однако были и очень существенные различия между индустриализацией царской и индустриализацией сталинской. Сталин построил такую систему финансирования модернизации страны, что, получив первые инвестиции из-за рубежа, народное хозяйство СССР в дальнейшем перешло самофинансирование.

Сталинская «индустриализация была проведена при практически полном отсутствии рыночного инвестирования. Заграница не давала денег, а внутренние возможности рыночного финансирования были очень скудными.

При этом индустриализация прошла фантастическими темпами.

Рыночные инвестиции (получались государством за счет зерновой монополии) во время индустриализации: первая пятилетка, первый год = 38 %, второй год = 18 %, третий год и далее = 0 %! Рост промышленности: первая пятилетка = +1500 новых заводов и предприятий, вторая пятилетка = +4000 новых заводов и предприятий. Это какой-то кошмар для либерально-рыночного экономиста: инвестиции сокращаются до нуля, а экономика растёт и растёт.

Как же работала при этом финансовая система, как финансистам удалось построить систему без «всемогущего инвестора»?

Во время кредитной реформы 1929–1930 годов в СССР была построена двухконтурная денежная система. Безналичные и наличные деньги были взаимно неконвертируемыми. Безналичные деньги обеспечивали функционирование строительства, промышленности, сельского хозяйства независимо от рыночного спроса-предложения. Наличные деньги обеспечивали рыночные операций.

Фактически это была экономика с двумя разными типами денег, функции которых были принципиально разными.