История Гражданской войны в США. 1861–1865

Губернатор Северной Каролины ответил военному министру: «Я считаю вербовку в войска, назначенную администрацией с целью подчинения южных штатов, нарушением конституции и серьезной узурпацией власти. Я не могу участвовать… в этой войне против вольностей свободного народа. Вы не получите войск от Северной Каролины».[65] Пока Линкольн не выступил с требованием солдат, две трети населения Северной Каролины были против сецессии,[66] однако теперь, как только удалось созвать конвент, ордонанс о сецессии был принят единогласно, и Северная Каролина вошла в состав Конфедеративных Штатов.[67]

6 мая конвент штата Арканзас принял ордонанс о сецессии при одном голосе «против». Вскоре после этого штат присоединился к Южной Конфедерации.

В ответ на призыв Линкольна к набору ополченцев губернатор штата Теннесси сказал: «Теннесси не даст ни единого человека для осуществления насилия».[68] Штат не принял ордонанс о сецессии, но в течение мая его законодатели заключили военный союз с Конфедеративными Штатами, а на народном голосовании 8 июня большинством почти в 58 000 голосов граждане высказались за отделение от Союза и присоединение к Южной Конфедерации.[69]

«Кентукки, – телеграфировал губернатор штата, – не даст никаких войск для безнравственной цели покорения братских южных штатов».[70] Но он не смог вовлечь штат в движение сецессионизма. Равновесие противоположных сил некоторое время сохранялось, но Линкольн хорошо знал свой родной штат и, благодаря такту и терпению, поддерживал сторонников Союза так, что их влияние постоянно росло, так что в августе в новом законодательном собрании они получили почти по три четверти мест в каждой из палат.[71]

Губернатор Миссури также был склонен поддержать сецессию и на призыв предоставить ополченцев ответил: «Ваше требование, по моему мнению, незаконно, неконституционно и революционно по сути, бесчеловечно и внушено дьяволом… Штат Миссури не даст ни одного человека для участия в этом нечестивом походе».[72] Однако у него был решительно настроенный противник в лице Фрэнсиса П. Блэра-младшего, человека необычайной физической и моральной отваги, занимавшего высокое общественное положение в Сент-Луисе и лично весьма популярного. Блэр четыре месяца вел против губернатора политические и воинственные маневры, в результате которых восторжествовал и штат Миссури остался в Союзе.[73]

Теперь картина сложилась. Двадцать три штата против одиннадцати; двадцать два миллиона человек против девяти, а из этих девяти – три с половиной миллиона рабов. У каждой стороны были свои преимущества.[74] Ни одна из сторон не понимала другую. Если бы Юг сознавал, что сецессия должна привести к войне и что противником будет объединенный Север, сомнительно, чтобы он довел ситуацию до такой крайности. Еще более сомнительно, что Север начал бы войну, если бы знал, что придется противостоять единому Югу. «Покорить свободное население численностью в три миллиона? Невозможно!» – это высказывание Питта-старшего было усвоено английской расой как аксиома, но ведь теперь Север столкнулся с пятью с половиной миллионами убежденных и смелых людей, которых поддерживали три с половиной миллиона слуг, производивших продукты питания и заботившихся о женщинах и детях дома, пока мужчины были заняты на поле боя. Север боролся за Союз, будучи уверен, что сильное и беспринципное меньшинство подавило большинство южан, которые не хотели отделяться, не желали гражданской войны и – при надлежащей защите и поддержке – вполне могли бы склониться к сохранению лояльности национальному правительству. Линкольн понимал настроения северян и никогда не выражал публичной поддержки любому мнению, которое он искренне не разделял. И вот в послании специальной сессии конгресса 4 июля он заявляет: «Вполне можно усомниться, действительно ли сегодня большинство правомочных выборщиков в любом штате, за исключением, возможно, Южной Каролины, выступает за разъединение. Есть веские основания полагать, что сторонники Союза представляют собой большинство во многих, если не во всех так называемых отделившихся штатах».