История Гражданской войны в США. 1861–1865

В самом форте возобладавшая общая растерянность привела генералов Конфедерации к одинаковым решениям. Два высших начальника передали командование Бакнеру.[226] Один из них сбежал с небольшой частью своих бойцов на двух маленьких паровых катерах, которые только что доставили подкрепление; другой переправился через реку в ялике. Кавалерия двинулась в отступление по затопленной дороге; «вода доходила почти до седла».[227]

Рано утром 16 февраля Гранту передали послание от Бакнера, предлагавшего сдачу и перемирие до полудня. На это последовал знаменитый ответ: «Ваше предложение о перемирии и назначении посредников для обсуждения условий сдачи получено. Не может быть принято никаких условий, – писал он, – кроме безоговорочной и немедленной капитуляции. Я намерен безотлагательно атаковать ваши укрепления».[228] Бакнер был вынужден принять, как он выразился, «неблагородные и нерыцарские условия». Грант в своем отправленном в тот же день донесении Халлеку, сообщил, что «взял в плен от 12 000 до 15 000 человек, захватил 20 000 комплектов стрелкового оружия, 48 единиц артиллерии, 17 тяжелых пушек, от 2000 до 4000 лошадей и большие запасы провианта».[229]

«Исходя из психологических и стратегических результатов, – писал Роупс, – захват форта Донелсон стал одним из поворотных пунктов в войне».[230] Он привел к эвакуации Нашвилла и способствовал распространению власти северян почти на двести миль вперед, прежде чем противник смог восстановиться или перегруппировать силы. Он положил конец всем сомнениям, если они еще оставались, в вопросе о позиции Кентукки в гражданском конфликте и лишил конфедератов значительной части Теннесси – благодатной для пополнения армии и припасов области. «Народ запуган, часть войск потеряла уверенность, – написал Альберт Сидни Джонстон президенту Дэвису. – Удар был сокрушительным, почти не дающим возможности оправиться».[231] Когда губернатор Теннесси объявил, что войска вынуждены покинуть Нашвилл и назначил местом нахождения своей администрации Мемфис, народ охватила паника, за которой последовали волнения, беспорядки и грабежи.[232]

Север вполне оценил значение победы. «Похоже, у мятежников выбита опора из-под ног», – написал Чейз. «Почти у всех ощущение, что мятеж поражен в голову», – сказал Оливер Уэнделл Холмс. В Англии взятие форта Донелсон расценили как победу большой важности, которая существенно помогла делу Севера.[233]

Победа была достигнута благодаря Гранту. Чем внимательнее изучаешь эту кампанию, тем больше убеждаешься, что появился великий генерал, в котором так нуждался Север. Живость проникновения в замыслы противника и предвидение его намерений; быстрота разработки планов и реализации его компонентов; способность скрыть свое разочарование и тревогу при катастрофе своего правого фланга и суровая решимость извлечь из этого преимущество – во всем этом мы должны видеть признаки полководческого гения. Действительно, когда он отдавал приказ атаковать противника, он не мог быть уверен в полном успехе и хотел бы получить помощь от канонерок.[234] Возможно, как предположил Роупс, он делал лишь очевидное,[235] но много ли генералов армии Союза в то время могли поступить так, как он, и превратить поражение в полную победу? После того как Смит захватил траншеи и позиция на правом фланге была восстановлена, Грант мог ожидать разложения рядов противника, но депеша Бакнера покончила со всеми сомнениями. В своем ответе, который впредь позволил расшифровывать инициалы его имени как Unconditional Surrender Grant – «Грант Безоговорочная Капитуляция», он продемонстрировал, что в момент успеха он способен забрать все. Такое отношение – признак властного характера. Через пять дней после победы он написал своему близкому другу Э. Б. Уошберну: «Наши волонтеры выиграли сражение, которое можно сравнить со многими сражениями в Европе, ведшимися регулярными армиями. Я чрезвычайно благодарен тебе за то, что ты помог мне занять положение, в котором я имел честь командовать такой армией в такое время. Надеюсь, не разочаровал и не разочарую тебя в дальнейшем».[236]