История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I.

Удары войны оказались для России особенно разрушительными. Прежде всего сказалась слабая подготовленность страны к мировой войне. Техническая отсталость русской военной промышленности проявлялась во всех последних войнах. В крымской (1854 г.) Николай I выставил против англо-французской коалиции армию, в которой значительная часть солдат была вооружена кремневыми ружьями. На обучение солдата стрельбе полагалось лишь 10 боевых патронов в год, однако и они отпускались только на бумаге. Оборонительные укрепления в Севастополе разваливались от сотрясения поставленных на них пушек. В русско-турецкой войне 1877 года генералы, исходя из того, что "огнестрельное оружие отвечает самосохранению, холодное - самоотвержению", снабдили дальнобойную винтовку Бердана прицелом только на 600 шагов. Генералы оправдывали свою бездарность старой поговоркой: пуля - дура, штык - молодец. Русские войска терпели огромный урон от турецкого огня, тогда как для турок огонь противника приносил мало вреда. Такое же положение было в артиллерии. Военная промышленность еще в 70-х годах снабжала артиллерию медными пушками со слабым зарядом и небольшой начальной скоростью снарядов. Турецкая армия была вооружена стальными пушками, изготовленными на заводах Круппа. Столкнувшись с армией далеко не передовой страны, а только обученной и вооруженной передовыми странами, Россия Александра II, как и империя Николая I, обнаружила всю гнилость своей военной силы и социально-экономической системы.

Русско-японская война 1904 - 1905 годов окончательно сорвала покров с мнимого могущества России. Если в крымской войне англо-французской коалиции понадобился год для взятия севастопольской крепости, то маленькая Япония за восемь месяцев овладела Порт-Артуром, который по мощи приравнивался шести Севастополям.

"Гроб повапленный - вот чем оказалось самодержавие в области внешней защиты"[38], писал в январе 1905 года Ленин.

К мировой войне царская Россия подошла также неподготовленной. "Дальновидные" руководители военного ведомства полагали, что война продлится не дольше четырех-шести месяцев. Военный министр и начальник Главного артиллерийского управления генерал Кузьмин-Караваев считали, что по окончании заготовки запасов боевого снаряжения и отправки их в армию "наступит некоторое затишье в работе"[39]. Запасов хватило лишь на первые четыре месяца войны. Вскоре русская армия оказалась без снарядов, винтовок, патронов и без возможности получить их в короткий срок. Для обучения новобранцев не хватало винтовок. На фронт пополнения шли невооруженными.

Дело здесь было не только в недальновидной политике. Война могла вестись не на "запасах", а на непрерывно растущей военной промышленности. Но старые царские бюрократы, боясь усиления буржуазии, не хотели привлекать промышленность к снабжению армии. Более шести лет просидел генерал Сухомлинов в кресле военного министра (1909 - 1915 гг.), ничему не научившись в военном деле. Зато он окружил себя густой сетью шпионов германского генерального штаба. Пять лет подготовки к войне и год войны оставалась необнаруженной измена в сердце армии. Военное ведомство во главе с таким министром лишь усиливало разруху. Сухомлинова прозвали "генерал от поражений".

Только летом 1915 года, когда скверно вооруженная армия в беспорядке отступала с фронта, самодержавие решило заняться мобилизацией промышленности. 17 августа 1915 года был опубликован закон о создании особых совещаний по обороне, по перевозкам, по топливу и продовольствию. Призывая представителей буржуазии к работе по снабжению армии, Николай II говорил на торжественном открытии совещания 22 августа: "Эта задача отныне вверена вам, господа"[40].

Совещания, во главе которых стояли министры, получили широкие полномочия. Совещание по обороне подчинялось непосредственно верховной власти. "Никакое правительственное место или лицо не могло давать ему предписаний и требовать от него отчетов"[41].

Совещанию было предоставлено право: "Разрешать производство заготовлений всеми способами.., без ограничения суммы"[42].

Широкие полномочия не помогли организовать военное производство. По свидетельству генерала Маниковского, бывшего в 1915 году начальником Главного артиллерийского управления, "дело обеспечения нашей армии боевыми припасами все же не только не двинулось тем темпом, на какой рассчитывалось при его (совещании. - Ред.) образовании, а, напротив, во многих отношениях пошло хуже"[43].

Несмотря на включение в состав совещания по обороне министра торговли и промышленности князя Шаховского и двух его предшественников эта "регулирующая" организация обнаружила полнейшее незнание военной промышленности и возможностей ее мобилизации. Представители крупной буржуазии в совещании использовали свое положение для получения крупных заказов и "организованной спекуляции".

"Трехдюймовая шрапнель и была первым лакомым куском, на который оскалились зубы всех шакалов"[44], писал генерал Маниковский.