История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I.

Семнадцатого марта правительство Львова обратилось с декларацией к крестьянам. "Земельная реформа... несомненно станет на очередь в предстоящем Учредительном собрании", обещало Временное правительство. "Земельный вопрос не может быть проведен в жизнь путем какого-то захвата, - добавляла далее декларация. - Насилие и грабежи - самое дурное и опасное средство в области экономических отношений"[176].

Проповедь о неприменении насилия относилась только к крестьянам, для собственного пользования правительство оставляло именно насилие. 8 апреля министр-председатель, он же министр внутренних дел, князь Львов, предложил губернским комиссарам подавлять крестьянские волнения всеми мерами "вплоть до вызова военных команд". Назначенные на местах комиссары Временного правительства и представители Государственной думы, посланные в провинцию, усердно проводили в жизнь указания министра-председателя.

Карательную деятельность правительства прикрывали эсеро-меньшевики. 16 марта Петроградская областная конференция партии эсеров выступила против аграрного движения. На этой конференции утверждалось, что "всякие попытки к немедленному захвату частновладельческих земель могут гибельно отразиться на правильном течении сельскохозяйственной жизни... Конфискация обрабатываемых удельных, кабинетских и частновладельческих земель может быть проведена только законодательным путем через Учредительное собрание, которое даст народу землю и волю"[177].

Эсеры оказались реакционнее, чем буржуазия: Временное правительство несколько дней назад конфисковало удельные и кабинетские земли. 3 апреля Всероссийское совещание советов рабочих и солдатских депутатов по предложению меньшевиков приняло резолюцию, где говорилось: "Аграрные беспорядки могут быть полезны не крестьянству, а только контрреволюции. Нужно помнить, что теперь власть в руках народа и народ сам в Учредительном собрании решит земельный вопрос"[178].

Угрозы и насилия не приостановили аграрного движения. "В апреле появились первые признаки перемены в крестьянском правосознании по отношению к разрешению земельного вопроса, и наряду с этой переменой стали поступать соответствующие известия в виде телеграмм с мест"[179] - так писал Временному правительству сухим канцелярским языком министр внутренних дел. Помещики сделали вывод о необходимости новой тактики в борьбе с крестьянством. "Помещики поняли, - говорил по этому поводу Ленин, - что больше господствовать палкой нельзя, это они хорошо поняли, и они переходят к тому способу господства, который для России является новинкой, а в Западной Европе существует давно... Революции обучают помещиков и капиталистов, они обучают их, что народом надо править обманом, лестью; надо приспособиться, прицепить к пиджакам красный значок и, хотя бы это были мироеды, говорить: "Мы - революционная демократия, пожалуйста, только подождите, и мы все для вас сделаем"[180].

Одиннадцатого апреля правительство опубликовало закон "Об охране посевов", в сущности гарантировавший помещикам охрану их земли, арендную плату и "произведенные ими - помещиками - затраты на посевы в случае "народных волнений"[181].

Шингарев попытался успокоить крестьян созданием примирительных камер, где решающее значение должны были иметь помещики. Ленин так оценил эту попытку примирить помещиков и крестьян: "Один землевладелец, имеющий 2 тысячи десятин земли, и триста крестьянских семей, имеющих 2 тысячи десятин земли, - таково накруг положение дел в России. Триста крестьян должны ждать "добровольного согласия одного помещика"[182].

Но это как раз и устраивало землевладельцев. Шингарев решил использовать самую идею такого "добровольного соглашения".

Двадцать первого апреля издается положение о земельных комитетах. Биограф Шингарева кадет А. Г. Хрущев рассказывает, как представлял себе министр земледелия задачи земельных комитетов: "По первоначальной мысли А. И. (Шингарева. - Ред.) земельные комитеты должны были быть организованы, исключительно для подготовки и разработки материалов по земельному вопросу... Никаких исполнительных функций, никакого вторжения в область земельных отношений по первоначально разработанному А. И. проекту комитетам не предоставлялось"[183].

Сам Хрущев, бывший товарищем министра земледелия, так объяснил на первом же заседании Главного комитета необходимость этого мероприятия: "Аграрное движение разрастается и принимает угрожающие формы расстройства всей хозяйственной жизни страны. Необходимо принять неотложные меры к организации местных земельных комитетов"[184].

По шингаревскому положению в центре создавался Главный земельный комитет, на местах - губернские и уездные. Формирование же волостных было, по положению, необязательно. Ленин назвал положение о земельных комитетах "помещичьим и мошеннически написанным законом". "Комитеты по этому мошеннически написанному помещичьему закону составлены так, - писал Ленин, - что уездный комитет менее демократичен, чем волостной, губернский менее демократичен, чем уездный, Главный комитет менее демократичен, чем губернский"[185].