Читаем История греческой литературы Том I полностью

Все эти три группы (ионийско-аттическая, аркадско-кипрская и золийская) имеют некоторые общие черты, показывающие, что они находились в известной связи друг а другом, после того как связь с другими племенами, оставшимися за пределами Греции, была потеряна. Одной из таких общих черт является переход окончания ti в 3-м лице мн. ч. в si. Кроме того, есть ряд черт, объединяющих каждое из этих трех наречий попарно.

4. Западная группа, противостоящая трем предыдущим группам, известная по диалектам дорийскому и отдельным говорам: этолийскому, локридскому, фокидскому, говору Ахайи и элейскому (в Элиде). Внутри дорического диалекта надписи показывают известные различия говоров лаконского, мессенского, арголидского (включая остров Эгину), коринфского, мегарского, островов Феры и Мелоса, родосского и критского. Для всей западной группы характерно распространение окончания дательного падежа мн. ч. — οις также и на согласные основы и переход ĕ в a перед плавными (r, l), слияние εο в ει, а не в ου (как в аттическом), и некоторые другие черты.

Дорийский диалект отличается от других говоров этой группы лишь очень немногими чертами, из которых наиболее интересны: архаическое окончание 1-го лица множ. числа — mes (вместо обычного — men во всех других диалектах), сохранение старого окончания — nti в 3-м лице мн. ч. (φέροντι), близкое к другим индоевропейским так называемое "дорическое будущее" (futurum doricum), являющееся старым индоевропейским образованием, сохранившимся только в литовском языке; сохранение t в личном местоимении 2-го лица и, наконец, долгое сохранение звука υ (дигамма) Все эти черты указывают, что дорийский диалект, как язык племени, дольше других остававшихся вне непосредственного соприкосновения с другими этническими группами и на более низкой ступени культурного развития (соответствующей, по-видимому, средней ступени варварства, по Энгельсу), сохранил большее количество архаизмов и, несмотря на позднее появлений дорийцев в Греции, отражает более древнюю стадию в жизни племенных языков греческого типа. Тем не менее, и дорийские говоры в том виде, в каком они нам известны по памятникам письменности, носят до известной степени такой же смешанный характер, как и эолийские. Наибольшим своеобразием обладают эле некий говор, который раньше сближали даже с эолийским, а не с дорийским диалектом,[50] и говор Ахайи.

Таковы четыре типа, к которым мы можем свести разнообразие живой речи отдельных племенных единиц древней Греции на заре классового общества и образования рабовладельческих полисов.

В современном языковедении в области диалектологии и лингвистической географии преобладает течение, отрицающее возможность проведения точных границ между говорами и группировки говоров в строго очерченные группы.[51] В применении к древнегреческим диалектам вопрос осложняется еще и тем, что эти последние известны нам по отрывочным и иногда очень поздним показаниям эпиграфики. Изучать диалекты языка, давно ставшего мертвым, так, как мы изучаем все с большим и большим совершенством живые современные говоры, нельзя. Поэтому приведенная выше классификация должна рассматриваться как построение, в известном смысле условное и схематическое.

3. ЯЗЫК ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

История большинства языков дает нам примеры развития литературного языка на основе какого-либо одного из диалектов. Нередко диалект этот, в большинстве случаев являющийся говором городским, сам по себе есть результат смешения нескольких наречий. Таков, например, московский говор, лежащий в основе русского литературного языка и соединяющий в себе севернорусские и южнорусские особенности. Таким был, по всей вероятности, и говор города Рима, ибо образование крупных центров обычно связано с притоком населения из разных мест. Совершенно иную картину представляет история языка древнегреческой литературы. До III века до н. э. эта литература, носившая уже в течение ряда столетий общенациональный характер, не была единой по языку. Отдельные литературные жанры имели каждый свой собственный язык, развивавшийся из того или иного древнегреческого диалекта или в результате смешения их. Однако далеко не все диалекты получили литературное развитие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Самоуничижение Христа. Метафоры и метонимии в русской культуре и литературе. Том 1. Риторика христологии
Самоуничижение Христа. Метафоры и метонимии в русской культуре и литературе. Том 1. Риторика христологии

Кенозис, самоуничижение Христа через вочеловечение и добровольное приятие страданий – одна из ключевых концепций христианства. Дирк Уффельманн рассматривает как православные воплощения нормативной модели положительного отречения от себя, так и секулярные подражания им в русской культуре. Автор исследует различные источники – от литургии до повседневной практики – и показывает, что модель самоуничижения стала важной для самых разных областей русской церковной жизни, культуры и литературы. В первом из трех томов анализируется риторика кенотической христологии – парадокс призыва к подражанию Христу в его самоотречении, а также метафорические и метонимические репрезентации самоуничижения Христа.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Дирк Уффельманн

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука