История греческой литературы Том III

Гера направила путь свой с Афиной к жилищу Киприды —
К дому большому, что ей воздвиг ее муж хромоногий,
Тою порой, как от Зевса он ввел ее в дом как супругу.
Двор огражденный пройдя, подошли к навесу близ спальни,
Где постилала обычно Гефестово ложе богиня.
Не было дома его. К наковальне он, в кузницу, рано
Утром на остров плавучий ушел, где искусные вещи
Силой огня он ковал, а Киприда одна оставалась Дома.
Пред входом она на кресле точеном сидела;
Волосы пышно по белым плечам распустив, проводила
Гребнем по ним золотым. И уже заплетать собиралась
Косы густые свои, но вдруг задержалась, увидя,
Кто приближается. В дом гостей пригласила и встала
С кресла, а их посадила на мягком сиденьи и снова
Села сама, подбирая волос распустившихся волны.
Молвила после с улыбкой лукаво-любезное слово:
"Что за судьба или дело какое, почтенные гостьи,
Вновь вас приводит ко мне после долгого срока? Не часто
Вижу я вас у себя. Всех богинь вы, конечно, важнее".
Гера же, ей отвечая, такое промолвила слово:
"Шутишь ты все, а у нас сердца переполнены горем..."

(III, 36-56)

Затем Гера излагает свою просьбу послать Эрота к Медее. Афродита отвечает:

"Гера, Афина! Окажет скорее он вам послушанье,
Нежели мне. Хоть стыда он не знает, однако, быть может,
Вас постыдится немного; меня ж ни во что он не ставит.
Только и знает, что вздорит, да дерзкие сыплет насмешки;
Раз пригрозила ему я — уж больно меня он обидел —
Лук изломать у него и звенящие гибелью стрелы
Так, чтобы видели все. Но, рассерженный, мне угрожал он:
Если сейчас, покуда еще он собою владеет,
Я от него не отстану, то горько потом пожалею".
Так говорила. Тайком улыбнулись богини и взглядом
Между собой обменялись. Киприда ж сказала с обидой:
"Горе мое — для других лишь потеха; о нем я напрасно
Всем говорю; не довольно ль того, что сама его знаю?"

(III, 91-103)

Афродита соглашается исполнить просьбу богинь; все они идут в сад Зевса искать Эрота и находят его играющим в кости с Ганимедом:

Выигрыш весь свой собрал и зажал его в левую руку
Бойкий Эрот и, смеясь, за пазуху кости засунул;
Прямо стоял он, и цвел на щеках, пробиваясь сквозь кожу,
Нежный румянец. Колена согнув, на земле примостившись,
Грустный сидел Ганимед — проиграл свои кости он; пара
Только осталась, и был он насмешками очень рассержен.
Вот и последнюю пару опять проиграл он, как раньше;
Прочь он, понурясь, поплелся с пустыми руками. Киприды
Он не заметил. И к сыну она подошла и шутливо
За подбородок взяла и, к нему обращаясь, сказала:
"Что ты смеешься, негодный шалун? Ты, я вижу, слукавил,
Верно его обыграл, неискусного, ты не по чести.
Впрочем, будь милым теперь, мне исполни, о чем попрошу я".

(III, 119-131)