Читаем История Греции полностью

Эти успехи афинян были прерваны неожиданной бедой: после повторного опустошения Аттики Архидамом в 430 г. из Египта через острова была занесена в Пирей какая-то опустошительная эпидемическая болезнь (обычно ее называют чумой, хотя приводимое Фукидидом описание ее заставляет скорее предполагать тиф). Болезнь из Пирея перекинулась в Афины и вследствие большой скученности населения и отсутствия водопровода в Афинах быстро охватила все население; в течение двух лет и повторной вспышки эпидемии зимой 427/6 г. погибло более трети населения Афин; болезнь быстро перекинулась и во флот. В городе начались беспорядки.

По представлениям греков, чума насылается на людей Аполлоном за их грехи, а грехом могло считаться пребывание в городе «оскверненных». Понятно, что все это служило подходящим средством для агитации против Перикла: говорили, что предсказание Аполлона сбылось и что чума ниспослана за родовой грех Алкмеонидов. Отражение этих настроений, как показал Ф. Ф. Зелинский, мы видим в трагедии Софокла «Эдип-царь», поставленной на сцену в начале Пелопоннесской войны. Подобно тому, как спартанцы и дельфийский оракул потребовали в 431 г. изгнания мудрого и справедливого Перикла только за грех его предков, так и в этой пьесе дельфийский оракул требует убийства или изгнания «оскверненных», т. е. мудрого и справедливого Эдипа, платящегося за грехи своих предков. И в том и в другом случае требование оракула не выполняется, следствием чего является чума. Пьеса представляет собой реабилитацию и прославление Дельфийского оракула, несмотря на то что он занимал в это время враждебную Афинам позицию.

Но и помимо суеверного страха, эпидемия и связанная с ней задержка военных действий не могли не вызвать недовольства массы, которая стала требовать мира. Однако Спарта предъявила невыполнимые требования, и война продолжалась.

Недовольство Периклом и его смерть

Теперь весь гнев обрушился на Перикла. По проискам его политических противников Перикл был привлечен к суду. От него потребовали отчета за 14 лет его пребывания в должности стратега. Он был присужден к штрафу в 50 талантов и отстранен от должности. Впрочем, очень скоро афиняне почувствовали, насколько им был необходим Перикл, и снова избрали его на 429 г. на должность стратега, тем более, что к этому времени пришло известие о капитуляции Потидеи. В это время Перикла постиг тяжелый удар: оба его законных сына умерли от чумы, и его род остался, таким образом, без наследника, так как младший сын Перикла от Аспасии по закону, изданному самим Периклом, не имел гражданских прав. Периклу пришлось возбудить особое ходатайство перед народным собранием о предоставлении гражданских прав этому сыну. В 429 г. сам Перикл умер от чумы.

4. ПОЛИТИЧЕСКИЕ «ПАРТИИ»

Противники Перикла

При чтении Фукидида получается впечатление, что смерть Перикла была концом целой эпохи, что с 443 г. до этого момента никакой партийной борьбы в Афинах не было; вследствие заслуженного авторитета Перикл единовластно руководил политической жизнью Афин, и народные массы слепо следовали за ним; ни один представитель торгово-ремесленных групп не появляется на поверхности общественной жизни до смерти Перикла. Однако это представление неправильное. Уже говоря о событиях 450—446 г., Плутарх («Перикл», гл. 20) указывает на две группы, противодействовавшие Периклу: одни стремились возобновить войну с Персией, «захватить Египет и вызвать восстания в приморских владениях царя», другие лелеяли планы захвата Сицилии, Этрурии и Карфагена. Само собой разумеется, что первая программа предполагала мир и дружбу, а вторая — войну с пелопоннесцами. Сам Перикл противостоял обеим группам.

Перед началом и в начале войны, как мы узнаем из отрывка комедии Гермиппа,[249] радикальная группа, возглавляемая Клеоном, уже открыто нападает на Перикла, обвиняя его в недостаточно энергичной военной политике:

Стоит только тебе увидать, как кинжалНа точильном бруске начинают вострить,Как блестит лезвие, ты визжишь, убоясьМолненосного гнева Клеона.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука