История груди

Чтобы грудь была еще более заметной, некоторые куртизанки делали на ней макияж такими же яркими красками, какими красили лицо. Они стояли у своих домов и демонстрировали груди, делали любовные знаки, чтобы заманить клиентов. Обнаженные груди обычно ассоциировались с проститутками, как и желтые вуали, которые им следовало носить в общественных местах, и отсутствие жемчугов, запрещенных для них законом. И все-таки, несмотря на попытки властей контролировать их одежду и украшения, высокооплачиваемые куртизанки продолжали демонстрировать свои прелести, и кресты на золотых цепочках вызывающе покачивались между их грудями (илл. 26). Именно в эпоху Возрождения обнаженная грудь появилась в искусстве, как ответ на «новое ощущение женской красоты, в котором груди были, в определенном смысле, продолжением лица»^[82]. На многих портретах того времени у женщин обнажена одна грудь или открыты обе, и эти женщины были хорошо известными куртизанками. Но это не мешает таким портретам висеть рядом с портретами королей или епископов. Поднятые из мира обычной проституции в аллегорическое царство «Флор» и «Венер», куртизанки могли отныне претендовать на часть того ореола, которым были окружены богини прошлого^[83]. Часто обнаженную грудь изображали так, словно одежда случайно соскользнула с куртизанки, захваченной врасплох каким-либо событием. Так появился изобразительный прием, который в будущем будет использоваться художниками снова и снова для создания эротического эффекта.

Скульпторы того периода создавали статуи, взяв за основу древнегреческие и древнеримские статуи, которые являли, по мнению художников той эпохи, идеал человеческого тела.

26. Венецианская куртизанка. XVI век. Этот крест между обнаженными грудями вызвал резкую критику шокированных итальянских и французских священников.

Женскому телу следовало быть удлиненным, голове — маленькой, грудям — круглыми и высоко расположенными. Венеры и Дианы, написанные кистью и изваянные в мраморе, лежащие и стоящие — прославляли длинноногие женские фигуры с упругими грудями. Знаменитая картина Жана Кузена «Eva Prima Pandora» является удивительным примером такого эротизированного идеала, но одновременно с этим она открывает «изнанку» отношения к соблазнительно красивым женщинам, характерного для эпохи Возрождения (илл. 27). Как и на большинстве картин западного эротического искусства, обнаженная женщина представлена пассивной фигурой, «сексуальным объектом». Она соответствует скорее его, чем ее желаниям. Но, несмотря на пассивность женского тела, рядом с ним художник расположил вселяющие тревогу предметы. Правая рука Евы покоится на черепе. Левую руку она протянула, чтобы коснуться загадочного сосуда. Над ее головой четкая надпись «Eva Prima Pandora», которая открыто устанавливает аналогию между Евой и Пандорой. Ева ответственна за первый акт неповиновения заповедям Бога. Пандора, согласно древнегреческому мифу, подарила своему мужу шкатулку, из которой зло, несчастья и болезни устремились в этот мир. Ева и Пандора выступают двумя опасными сестрами-близнецами, чья сексуальная красота маскирует ужасную правду. Подобные картины закрепили в обывательском представлении якобы иудаистско-христианский стереотип, согласно которому любая женщина, подобно Еве, соблазнительница и сообщница дьявола.

27. Жан Кузен. «Eva Prima Pandora». Франция. XVI век. Ева, «первая Пандора», с ее непропорционально длинными туловищем и ногами и маленькой грудью, кажется ничуть не смущена своей наготой. Она отвернулась и смотрит в сторону, избегая взгляда зрителя, вероятно, мужчины, который может любоваться ее выставленной напоказ плотью.

Тогда как тела избранных женщины идеализировались в искусстве и торжественно украшались при дворе, тела менее удачливых сжигались на кострах. Эпоха Возрождения с ее высокой блестящей культурой была временем, когда католики и протестанты вели яростную охоту на ведьм. Большинство обвиненных в колдовстве и осужденных на смерть — по разным оценкам от 60 000 до 150 000 за два или три столетия — были женщинами. Около 15 процентов обвиненных в колдовстве и 15 процентов приговоренных за это к смерти составляли мужчины.

Одним из аспектов этой охоты на ведьм, который касается нашей темы, был поиск на теле обвиняемого «неестественных» отметин или бугорков. Они считались знаком того, что человек занимается колдовством. В Англии и Шотландии таким знаком считали дополнительный сосок, из которого чертенок или дьявол, называемый домашним духом, пил кровь колдуна или ведьмы, чтобы насытиться^[84]. Довольно часто назначали специального человека, чтобы тот осмотрел тело подозреваемого в поисках «ведьминого соска». Дознаватель должен был узнать правду, проколов этот «сосок» иголкой. Если женщина не кричала от боли, то ее считали ведьмой. Множество невинных женщин, напуганных до немоты этой процедурой, были отправлены на казнь^[85].