История группы «Звуки Му»

Павел Лунгин: «Что мы любим в Пете Мамонове? „У каждой бабы есть свои люляки…“, и никто лучше этого… какая-то простота!.. Непонятно вообще, что это такое и почему это гениально? Я не знаю. Почему это гениально: „Я так люблю бумажные цветы, я так хочу, чтоб голая ходила ты“?– это какая-то особая, необъяснимая поэзия!»

Рок-группы по понятным причинам сами не афишируют свои секс-подвиги, а желтой прессы в эпоху «Му», к счастью, еще не было как факта. Забавно, что уже в XXI веке, твердо вступив на стезю праведной жизни, Мамонов таки угодил под каток газеты «Жизнь», которая со смаком сообщила выдумку, что у Мамонова «есть свой гарем». Помню, я со смехом успокаивал тогда его жену Ольгу, обратившуюся ко мне за советом – «эта шваль только и ждет, что вы начнете с ними судиться». Но в годы лихой рок-н-ролльной зрелости «Звукам» удалось однажды внести смятение в ряды Ордена иезуитов, когда в Риме нас поселили в гостинице при мужском монастыре. После концерта нам удалось внести хрупкую француженку, отъявленную «группиз», вместе с гитарными и клавишными кофрами, но наутро, покидая стены монастыря, мы расслабились и уже особо не маскировали нашу гостью. Надо было видеть лица провожавших нас монахов…

Наше первое в 1988 году турне по Италии завершилось самым странным обедом в моей жизни, и все благодаря отличной реакции Мамона. Прогуляв все отпущенные нам принимающей стороной лиры, мы в последний день в Риме остались без гроша в карманах, и Петр попросил меня замолвить за группу словечко – попросить деньги на обед. Сумма долларов 50 была мною получена, и я повел «Звуки» в маленький ресторанчик, где на эти деньги каждый мог утолить голод добротной порцией спагетти. Зная, кто сидит у меня за столом, я заказал еду, оплатив счет вперед, но находящийся в кульминации запоя Мамонов сумел в тройном прыжке настичь официанта, перед тем как тот был готов скрыться на кухне, и, схватив за плечо итальянца, начал в чем-то его пылко убеждать, и уже через пару минут официант, крайне злобно посматривая на русских, принес 4 бутылки вина и краюху хлеба. Как удачно спел БГ, «не стой на пути у высоких чувств, а если встал – отойди». Мы молча принялись за так называемую еду.

Однажды «Му» стали свидетелями, иначе не скажешь, чуда, когда дар внушения Мамонова распространился на такой с виду неодушевленный предмет, как штаны. Дело было в немецком городе Гётинген, где мы всей компанией отправились на местный вещевой рынок. Нам настоятельно советовали не торопиться в первый день с покупками, и Мамон, высмотрев себе замечательные джинсы, простоял возле них минут 15, так и не решившись на покупку. Когда мы, пробираясь через толпу, вышли с базара на открытое пространство, то с ужасом (мы ведь совки, не так ли?) увидели на спине Пети примагниченные им брюки. Мы с джинсами в руках понеслись искать тот самый джинсовый развал, хозяйка которого, заметив наше крайнее возбуждение, стала хохотать, а признав в Пете, показанного накануне по местному ТВ, звезду советского рока, с удовольствием подарила ему эти летающие штанишки.