История Грузии

Лета 387 (1699), ноября 20, пригласил государь царя Гиорги, стали пить и встретил государь его с улыбкою, посадил близко и угощал вином своею рукою. Веселились славно, сам государь был достойным дворянином, но с шутками и остроумием царя ничто не могло сравниться. Пожаловал [шах] бегларбегство Кирмана и нарек [царя] именем отца, Шанаоза. Не пожелал царь Гиорги Кирмана, так как был он владетелем Грузии и не подобало ему Кирман, и отказался. Но не отстал государь, взял его за руку. Не было выхода, приложился [царь] к его колену. Обрадовался государь его повиновению, напились оба сильно, наливали друг другу вино. Ушли мы оттуда в веселом настроении и веселились, но не из-за Кирмана, а за поправления дела и расположения [шаха]. На следующий день пришли беглары и поздравили с милостью государя и поднесли дары многие всем, хотел того кто или нет.

На третий день призвал [шах] царевича Левана, пожаловал его наибом Кирмана и послал его туда гонцом. Оказывается, кирманскую землю разоряли булуджи и были они врагами их. И вот, господи, не напрасно придумали они пожаловать им Кирман. Отправился царевич Леван, взял с собою Сехниу Чхеидзе, царь Гиорги придал ему Давида Абашишвили и около десятка других. Шли мы двадцать дней, прибыли в Кирман, был город прекрасный и навстречу нам вышли войска и горожане, обрадовались своему спасению.

Прошло двенадцать дней, пришла весть о булуджском войске: «Выступил Мир-Хосро-шах с сильным войском, идет для разорения земли Бандар». Услышав эту весть, ударили в набат, вскочили мы [на коней], вышли с немногим войском во имя бога, шли день и ночь, на шестнадцатый день подошли к Канудинару, границе Бандарской земли, расположились. На следующий день пришел наш дозор и рассказал: «Хосро разорил бандарские вотчины, сам он остался для продолжения грабежа, а двух сардалов отправил с добычею». Пришла весть об их остановке на скалистой местности, известили нас о малочисленности войска — две тысячи с двумя сардалами. Ударили в набат, помолились богу, до сумерек оставалось два часа, сел царевич Леван на лошадь, клянусь солнцем бога, шли мы с такой радостью, будто были приглашены на свадьбу. Однако беспокоились мы из-за малочисленности нашего войска, с нами было около шестисот татар [и] сорок грузин. Сказал наш господин стих:

«Если провидение не изменит, не страшусь я войск хоть всего света»[6]

.

Наступила ночь и мы подошли к скалистой местности, где находились булуджи, окружив себя верблюдами и сами расположившись на высокой скале. Была ночь, когда мы подошли и расставили войско. Узнав о нашем приходе, даже не пошевелились, во-первых, из-за нашей малочисленности, а во-вторых, слишком часто они побивали и обращали в бегство кизылбашей. На рассвете раздался голос их стражи, обращенный к нашей страже: «Жалкие вы этакие, кто вас обманул, если опять Мамадали-хан пришел с вами, он же три раза бежал от нас, войско его перебили, имущество поделили, Аллах свидетель, что когда рассветет, так же будет». Ответила наша стража с бранью: «Пришел на вас гнев божий. Прибыл вали Грузии Леван с грузинским войском, с людоедами». Оказывается, сильно обеспокоились они — не знали же, что грузин и двадцати нас не было и по одной курице не могли съесть. Но наша стража удачно их обманула, а мы начали тут смеяться.

Как только небо осветилось, помолились и сели на лучших коней, Сехниу [Леван] посадил на добром мерине, не плохо он с ним поладил. Увидели мы друг друга, поднялась пальба, оказывается ночью мы настолько близко подошли к ним, что ружья доставали нас. Доложил об этом Сехниа своему господину: «Надо поднять повод и отступить на лошадях». Рассмеялся [Леван]: «Не приличествует нам». Раз он не согласился, встал Сехниа поперек, взял щит-каргадан и прикрыл подмышку. Попала пуля в щит, прошла его, попала в шею лошади, стоящей близ господина, и упала лошадь.

Пониже той скалы был маленький холм, три человека спустились туда тайком и это они в нас палили. Поскакал Джафар-бег с одним слугой, у подножья отпустили коней, взобрались наверх господин и слуга, обезглавили двух, а третий сбежал, пока мы тронулись с места, поднесли нашему господину головы. Сей Джафар-бег был сыном везира [царя] Шанаоза, примером мужества, объявил [Леван] благодарность и милостивые слова.

Затянулся бой до полудня, велел [тогда] наш господин: