История Грузии (ЛП)

Однажды меня позвали к этимадовле, который опросил, почему царь Ростом не нашел, кто убийца Луарсаба. Я ему ответил следующее: «Если это случилось по роковой случайности от какого-нибудь злодея, то чего уж тут искать. Если же убийца стрелял по чьему-нибудь наущению, то значит, это дело кого-то из вельмож. А государь в это время был в походе на Индию, и если бы царь Ростом стал искать виновника этого убийства, в Грузии могла бы возникнуть смута и произойти события, неприятные для вас. А то искать и найти убийцу легко».

Этимадовле изволил мне сказать: «Шаху сообщили, будто царь Ростом сам приказал убить царевича». Я поклялся, что первый раз слышу об этом. В ту ночь царевич Вахтанг, оказывается, был там, но я не знал его в лицо. На другой день он пожаловал ко мне.

Мне сообщили, что царевич идет ко мне. Я вышел встречать его. Увидев его, я узнал в нем человека, который вчера вечером был у этимадовле. Он стал расспрашивать меня о благополучии царя Ростома, тепло справился и о моем положении. Я поблагодарил его и просил извинить меня, что не был у него. На другой день я навестил его. Он хорошо принял меня, долго не отпускал, и много умных слов изволил сказать. И пока я находился в Казвине, часто приглашал к себе. Когда же меня отправили обратно в Грузию, он написал письмо царю Ростому и просил передать ему слова смирения и покорности.

В ту зиму я задержался в Лахиджане, где должен был взять триста туманов царских денег. Письмо царевича и то, что он просил устно передать царю, мы, изложив письменно, отправили царю Ростому. Прочитав письмо царевича, царь прислал ко мне в Лахиджан гонцом Джилав-хана Талышского с письмом и с таким повелением: «Как только этот человек прибудет к тебе, сейчас же отправляйся гонцом к шаху и передай ему наше прошение. Мы просим его прислать в сыновья царевича Вахтанга. Когда царевича будут отправлять сюда, ты поезжай впереди него и с большими почестями привези сюда». Отправившись из Лахиджана, я па пятый день прибыл в Кум Шаху и передал государю прошение царя. Шах устроил меня к этимадовле и так изволил приказать: «Мы приедем в Исфахан и оттуда отправим вас».

Когда мы приехали в Кашан, от царя Ростома прибыл гонец. Царь писал шаху: «Если еще не отправили царевича Вахтанга, не надо пока отправлять. Мы посылаем владетеля Мухрани, который будет сопровождать царевича в пути в Грузию. Парсадан пусть возвращается в Гилян. Если же царевича уже отправили, то просьба не задерживать его, пусть скорее поедет».

Мне царь писал то же самое. Гонец с этим письмом прибыл к нам в Кашан. Я вернулся обратно в Гилян, а шах изволил отбыть в Исфахан. В Исфахан же приехал владетель Мухрани, которого шах хорошо принял. Выяснилось, что царевич Вахтанг заболел и умер. Когда царю Ростому доложили об этом, он очень огорчился. Послав гонцом к шаху Хосиу Бараташвили, он просил прислать джанешином владетеля Мухрани.

Шах оказал ему милости, одарил хорошо и отпустил. Когда владетель Мухрани прибыл в Грузию, царь Ростом также стал оказывать ему больше почета и отдал некоторые из деревень, принадлежавших Вахтангу, распорядившись записать его своим сыном в грамотах, выдаваемых на владения пожалованных имений.

Владетель Мухрани захотел еще больше усилиться и начал тайно привлекать на свою сторону видных подданных царя. Он попросил у Нодара Цицишвили дочь в жены своему сыну Арчилу, а за сына Заала Эристави Зураба выдал свою дочь. Царица Мария также выдала ему клятвенную грамоту. Придворные тайно от царя принесли ему присягу на верную службу, по той причине, что бездетность царя Ростома лишала грузин всяких надежд. Он был стар и слаб от старости, и не было у него ни сына, ни близкого родственника. Поэтому и сказано, что старость – худшее несчастье. Много царей и князей, купцов и крестьян, не оставившие после себя детей, бесследно исчезали с лица земли, а их имуществом, властью, престолом и короной, казной, землями и войском завладевали другие.

85

В короникон 344 царь Ростом должность моурава Исфахана пожаловал мне, Парсадану

Со всем подобающим убранством приехал я в Исфахан. Счастливый шах Аббас принял меня благосклонно и оказал большой почет, поручая выполнение большей части работ по суду. Это обидело диванбега, который подговорил исфаханских подонков принести на меня жалобы шаху и заставил их возвести на меня напраслину. Узнав об этом, государь велел арестовать его, выколоть глаза и отнять все имущество. Меня же он пожаловал в эшикагасы и назначил на содержание пять селений в Гульпейгане. Я остался при дворе шаха, а семья моя жила в Грузии.