История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко

Так вот, при учете всех видов исторических источников получается довольно странная картина. Получается, что некая группа людей придумала целую цивилизацию, да не одну, а несколько. Если принять, что, например, св. Василий Великий и император Генрих IV — одно лицо (см. ниже, примеч.17), то получается, что ранневизантийская цивилизация IV века тождественна германскому варианту западноевропейской средневековой цивилизации XI века, либо всю ранневизантийскую цивилизацию придумали авторы XVI века. А также древнеримскую и древнегреческую. Нам предлагается поверить в то, что существовала некая группа гениев, которые смогли сочинить литературные памятники, правовые нормы, финансовые документы, сфальсифицировать разнообразные материальные предметы, даже создать языки. Лишь в XIX веке было установлено, что развитие языков подчиняется определенным законам, согласно которым, например, латынь классического периода (I век до н.э. — I век н.э.) перешла в современные романские языки — французский, испанский, итальянский и др. Но адепты НХ, видимо, всерьез полагают, что анонимные гении XV–XVI веков, когда по традиционной хронологии происходило возрождение классической латыни, уже знали (или придумали, но как тогда быть с развитием тех же романских языков до ХХ века?) эти законы, но никому ничего не сказали. Мне представляется, что это уже из разряда невозможного.

В рамках того же принципа «возможное-невозможное» рассмотрим применимость (и границы этой применимости) математического подхода к истории. Нам с детства внушали, что наука в полной мере является таковой, когда начинает говорить на языке математики, что математическое доказательство — единственно надежное и т. п. А так ли это? Насколько вообще математика описывает реальность, не важно, природную или социальную? Так, формула y = a sin x пригодна для описания движения маятника, пульсации переменного тока и колебаний земной оси, но сама по себе ничего не говорит о часах, генераторах или земном шаре. Математик исходит из неких предпосылок, не обращая внимания на их связь с наблюдаемым миром. Евклид узрел очевидный факт: через точку, взятую вне данной прямой, можно провести одну, и только одну, прямую, параллельную данной, и построил на этом свою геометрию. Лобачевский же принял за основу совершенно неочевидный, ненаблюдаемый даже феномен возможности проведения через указанную точку бесконечного количества параллельных прямых — и создал совершенно непротиворечивую систему. Понятие истины в математике отличается от такового в любых иных науках. Авторы выдвигают некий принцип правильности списка последовательной череды событий (в данном случае — имен), предлагают гипотезу проверки и далее пишут: «Если эта гипотеза в результате применения математико-статистической процедуры ОТВЕРГАЕТСЯ, то данный список, по всей видимости, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПРАВИЛЬНЫМ» («Империя», стр.665). На языке любой науки, кроме математики, это звучит так: «Если теория не подтверждается фактами — тем хуже для фактов». Но в рамках математического подхода, где важно лишь соответствие заданным предпосылкам, это верно. Авторы, когда выступают в качестве математиков, отмечают, и не раз: «Вывод справедлив в рамках данной модели» (см., напр.: там же, стр.671).